— Ты в «Пей-Ешь» идешь, верно?
— Ну?
— Так и мы туда! Возы с холопами в «Ешь-Пей» оставили, освежились, теперь нормально отдохнуть хотим.
— И что? Я вам для этого на кой?
— Ну… Чудной ты. Непохожий на русского человека. Видать издалека прибыл. А значит, много интересного знаешь. Мне с братом тебя страсть как послушать-поспрашать охота.
— Ну? В трактире и послушаете!
— Так тебя же в него не пустят! Без рубахи, босого… и даже без шапки. Зато в перьях. Там кулачник на входе стоит, всех непонравившихся заместо пирогов, тумаками угощает… А у нас — вот! — второй рыжий приподнял не замеченный мною ранее мешок. — Тут одежа запасная, не новая, но стиранная.
— Положите, вон, на пенек! — крикнул я. — А сами отойдите!
— Не доверяешь, — огорчились рыжие.
— Нет. Не доверяю. Но в словах ваших резон есть. И коле все так будет, как говорите — не пожалеете! Я вам таких сказок понарассказываю — уснуть не сможете!
«Вы получили задание: одеться.
Награда: одежда, возможность войти в трактир.
Штраф за невыполнение: от ворот поворот».
В мешке действительно оказалась чистая одежда. Только вот, мне, жителю мегаполиса двадцать первого века, непривычная. Например, лапти. Нет, ну в теории я, конечно, знаю, под них наматываются специальные тряпки, онучи называются. И даже эти самые онучи в мешке нашел. А вот дальше, что? Как их наматывать то?
Шапка, больше походила на меховое ведро и постоянно норовила, соскользнув с ушей упереться в плечи.
Рубаха… Отдельный разговор. Да, действительно стиранная. Но… Кровь, как известно, без чудо-стирального порошка (эх, где ты рекламодатель, самое ведь место для джинсы), отстирывается плохо. А судя по заплаткам и въевшимся пятнам, в этой рубахе убили минимум шестерых.
Покопался в мешке еще. Нашел груду сомнительного вида тряпок и некогда красный, а теперь серо-коричневый кафтан. С грехом пополам оделся, обулся… Рыжие благодетели с веселым недоумением смотрели на мои страдания.
— Там плат есть, шелковый, заморский. Обвяжи башку, не майся с клобуком. Велик он тебе, чуешь ведь… Как тебя зовут то, странный человек?
— Задрот… — я решил поднять планку. — Сэр Задрот.
— Странное имя, не нашенское. Вот я — Фома. А он — Ерема. Вязимовичи. Братья мы. Имена, как имена… А твое… С другой стороны… Как раз такому странному человеку подходящее… Христианин-то хоть, а, Сэр?
Верно, они подумали Задрот — фамилия, а Сэр — имя, понял я. Ну, пусть так.
А вообще я люблю такие вопросы. В них самих кроется верный ответ. Вот, если бы они спросили «А ты христианин?» да еще желваками и топорами этак поигрывая, пойди, угадай, что им ответить дабы не огрести. Вдруг, язычники христиан для жертвоприношений отлавливают? А тут все яснее ясного.
