Развязка приближалась.
Четвёртый товарищ — Михаил, или, как его шутливо называли, Весельчак — был человек угрюмый и несообщительный, философски равнодушный ко всему, что выходило из рамок его прямых обязанностей.
Трудно было сказать, как этот человек попал в подполье. Он молчал по целым дням. Никогда не вмешивался в разговоры товарищей и никого и ничего не критиковал. Никогда не вспоминал о своём прошлом и не высказывал никаких надежд и планов на будущее. Но в его спокойном, методическом исполнении своих обязанностей, его равнодушии к неудобствам обстановки выражалось глубокое сознание долга, какая-то молчаливая скрытая сила, которая невольно импонировала окружающим…
* * *
Текст оригинала был набран. Рахиль выпрямила усталую спину и хрустнула затёкшими пальцами.
— Ну, половина дела сделана. Сейчас я пойду пошлю мужа. Он поможет вам печатать.
Поднявшись наверх, Рахиль разбудила Мейчика, дремавшего около стола. Он зевнул и сладко потянулся.
— Черт побери, как хочется спать! Набрали?
— Да… Михаил ожидает тебя.
— Иду… Инженер, кажется, уснул. В его комнате тихо.
Мейчик спустился в типографию, а Рахиль прибавила огня в лампе и налила себе из оставшегося самовара стакан чаю. Из соседней комнаты доносилось тяжёлое дыхание больного.
Прежде чем лечь спать, Рахиль решила заглянуть к Инженеру. Взяла лампу и осторожно отворила дверь.
Больной лежал на кушетке, головой к дверям, прикрытый пальто и старым пледом. Он был в забытьи. Бледные исхудалые руки, брошенные поверх пледа, казались такими слабыми и беспомощными.
На лбу больного дрожали крупные капли пота. Как ни осторожно ступала Рахиль, шаги её разбудили спящего.
Он поднял глаза, с усилием поправил подушку и тихо спросил:
— Это Вы, Рахиль? Я, кажется, соснул немного… Который теперь час?
— Четыре часа…
— Скорее бы рассвет… Какая длинная, бесконечно длинная ночь… Я плохо спал. Это был скорее мучительный кошмар, а не сон…
— Не дать ли Вам питьё, — заботливо спросила Рахиль, оправляя плед.
— Дайте… У меня сильный жар. Шалит температура.
Больной с жадностью сделал несколько глотков и откинулся на подушку.
— Да… Совсем скверно моё дело. Слабость ужасная, а как руки исхудали…
— Завтра Вам принесут лекарства.
Инженер закашлялся. С покорной грустью посмотрел на кровавое пятно, расплывшееся по платку, и покачал головой.
— Лекарство… Поздно… не поможет… Впрочем не будем об этом говорить… Как хорошо, что Вы пришли посидеть со мной. Меня пугает одиночество. Ночь тянется так долго… У Вас очень утомлённый вид, Рахиль. Идите, ложитесь спать. Вам нужно отдохнуть.
