. Для нас более важен производный подход, связанный с подменой набора культурных ценностей.
Примеры деформации ценностного набора больших социальных групп, в т. ч. наций, хорошо известны историкам. В 90-е годы XX века крах коммунистической модели и распад СССР надолго отвлекли внимание от проблемы сохранения культурной идентичности крупных социальных общностей. Польский социолог П. Штомпка трактует культурную травму как последствие столкновений культурных ценностей социума с «чужим» и враждебным окружением, вызвавшим изменения в социальной жизни[313]. В эту схему хорошо укладываются социальные процессы периода постсоветской адаптации. Примерно до 2000–2004 гг. Ориентир – вступление государств Прибалтики в ЕС.
Эстонский исследователь Аарелайд-Тарт А. как использует эту теоретическую концепцию применительно к социальным процессам, связанным с советизацией, так и ставит вопрос о травме постсоветской адаптации[314]. Автор применила эту концепцию к исследованию двух травм: старой, вызванной аннексией Эстонии со стороны СССР и заставившей народ адаптироваться к советскому менталитету; и новой – травмы от посткоммунистических трансформаций. С нашей точки зрения, культурных травм не две, а три. Помимо двух вышеупомянутых есть и третья культурная травма. Именно она может служить объяснением происходящих в государствах Прибалтики социальных и политических процессов. Речь идет о культурной травме НЕ гарантированного будущего.
Экономический кризис 2008–2009 гг. и миграционный кризис 2015–2016 гг. вызвал в Прибалтике реакцию переосмысления ценностей. Травма «советской периферии» трансформируется в новую травму «периферии европейской». В начале 80-х годов эстонцы, латыши, литовцы, при любом уровне антисоветских настроений или их отсутствии, испытывали обоснованное чувство гордости за свою республику[315]. Происходящее сегодня – культурный шок. Неизбежно возникает вопрос о том, почему мы – т. е. прибалты, в экономике переместились из авангарда в арьергард? Надо ли было идти на сегрегацию русских, чтобы потом принимать беженцев из Африки? Говоря о России, С. Караганов пишет: «Увеличились ценностные различия. Мы, Россия, о чем тоже не хотели говорить, шли к традиционной Европе. Это сильное государство, суверенитет, традиционная семья и отношения полов, консервативные ценности, от которых мы были 70 лет отлучены – религия, христианство. Мыто шли в европейском направлении, а Европа в этот момент уже ушла в другую сторону»
