Я встала, ежась от холода, и пошла делать кофе. Усталость окутывала меня туманом, я опять недостаточно спала. Может быть, беременность готовила меня к материнству. Я радовалась при мысли, как буду держать сонного новорожденного. Нашего.
– Извини, взяла твой халат, – сообщила я в дверь ванной, откуда доносился запах мяты, как из парилки.
– Наверняка тебе он идет больше, – откликнулся Джек. – Когда они приедут?
– Через час или раньше.
Хотя я была довольна, но о предстоящей встрече думать не хотелось, и напоминание вызвало нервную дрожь. Как будто в животе клубок змей. И эти змеи в лучшем случае просто тянули меня вниз, а в худшем – проснулись, задергались, переплетаясь, и вызывали тошноту. Трудно сказать, что именно вызвало их к жизни. Может быть, предвосхищение семейной встречи, неловкая натянутость, постоянное напряжение, поддержание разговора, идеальное дипломатическое поведение, никто себе не может позволить даже легкого подшучивания. Вероятно, все это из-за различия наших семей. Возможно, я боялась, что папа начнет громко рассуждать про последнюю акцию в супермаркете, пока отец Джека будет переливать в графин дорогой виски. Трудно сказать.
Я пошла в ванную и смотрела, как Джек намыливает руки.
– Меня ночью Моцарт разбудил, – сказал он. – Пришел и голову положил мне на грудь. Я подумал, что у меня инфаркт.
Я засмеялась, закрыла за собой дверь ванной и спустилась вниз.
Время было самое подходящее. Спускаясь на последнюю ступень, услышала, как стукнул почтовый ящик. Дэйви был у себя в комнате. Я была одна.
За секунду я оказалась у входной двери, ощутив босыми ногами колючий коврик, и забрала почту. Руки замерли прежде, чем мозг осознал, что не так.
В адресе жирным шрифтом: «Дж. Дуглас».
Меня будто током дернуло: Дуглас, Дуглас, Дуглас.
Год назад
– Могу начать со слова из семи букв, – сказал мальчик.
Моя смена закончилась час назад.
– Серьезно? У меня четыре «А».
Он начал выкладывать фишки «Эрудита». Процесс этот был медленным – подставка стояла у него на груди, провода мешались.
CARPETS[21] – выложил он через звезду в середине и закашлялся.
Мальчик проходил последний курс химиотерапии. Мы считали, что лечение дает хорошие результаты.
Я выложила свои буквы AGA[22], приставив их сверху к букве S в CARPETS.
– Шикарно, – усмехнулся он. – Печи или армейские генералы?
– Генералы.
Улыбка была ему к лицу. Под глазами у него виднелись отчетливые пятна винного цвета. Они исчезали, когда он улыбался, и мальчик становился больше похож на себя прежнего: владеющего методами деления многозначных чисел, любящего футбольные карточки, а еще – с нетерпением ожидающий пятницы, когда мама вечером приносила ему жареную курицу – к большому неодобрению сестер. Но он, ведущий войну со смертью, уже переменился, хотя это было только начало его лечения.
