Гудович прошелся по перрону, ожидая поезда, пристально всматривался в лица пассажиров, выходящих из вагона. До его слуха долетел знакомый женский голосок, подзывающий носильщика. Гудович повернулся. В дверях вагона второго класса стояла та, которую он искал — панна Ядвига. Это была молодая, очень красивая блондинка, элегантно и со вкусом одетая в темно-синий жакет, отделанный серым мехом. Модная шляпа из такого же меха прикрывала золотистые волосы. Через плечо у нее висела модная сумочка.
— Ну вот ты и приехала, кузиночка! — заговорил Гудович, подходя к ней.
Девушка обрадованно вскрикнула:
— Ах, это вы, пан Станислав!? Такая любезность с вашей стороны встретить меня… Я ужасно беспокоилась, что моя телеграмма не застанет вас, и мне придется одной ехать в город.
— Как вы изменились, однако, как похорошели! — вырвался у Гудовича возглас невольного восхищения перед красотою девушки.
Панна Ядвига со скромностью, может быть, несколько деланной, опустила свои пышные черные реснипы и покачала головой:
— План Станислав не разучился говорить комплименты, как я вижу!
— Я говорю сущую правду. Однако, сестричка, пойдемте, заберем ваши вещи… Эй, носильщик! Номер 11, поди сюда!
Соединенными усилиями двух носилыпиков при некоторой помощи со стороны самого Гудовича багаж прекрасной панны был погружен на извозчиков. Багаж этот состоял из двух больших ящиков с наклейками «Варшава — Томск», плетеной корзины и множества разных картонок, баульчиков и несессеров.
— Как у тебя много мелких вещей! — удивился Гудович, глядя на эти коробочки и картонки.
— Здесь у меня шляпы, зимняя и весенней модели.
По дороге к дому Гудович расспрашивал свою кузину о ее родных и о впечатлениях долгого пути. Как и следовало ожидать, Сибирь не показалась панне Япвиге такой ужасной, как это рисовало ей ее воображение. С сибирскими холодами она не могла еще познакомиться, так как двойные рамы теплого классного вагона не пропускали ни ветра, ни мороза. К тому же все неудобства пути для нее были незаметны благодаря любезному, если не сказать больше, участию и услужливой внимательности двух ехавших с ней офицеров.
Прелести томской культуры дали себя знать на первых же порах, едва они отъехали от вокзала. Бесчисленные ухабы, которыми была изрыта дорога, неприятно поразили молоденькую польку, привыкшую к удобному трамвайному сообщению. Ее порядочно-таки порастрясло, пока они добрались до квартиры Гудовича. Расторопный Семен быстро помог барышне раздеться и доложил, что самовар готов.
