— Очень приятно-с познакомиться! Только он это насчет женщин напрасно говорит… Рысаков-то. положим, любим-с, а от баб — подальше-с, потому как тятенька у нас очень лют-с! Опять же и портретом не вышли-с.
Шварц хлопнул его по плечу.
— Эх, ты, голова садовая, да разве бабам твой портрет нужен?! Они, брат, на другие портреты зарятся, на изображения царственных особ. Нечего на себя скромность-то напускать. «Тятенька, говорит, у него лют!». Как бы не так! Валяй дурака. А кто третьего дни в «Европе» шансонетке на конфеты сторублевую ассигнацию выложил? А?
— Ну, ну, ты уж расскажешь! — смущенно отозвался купчик.
Этот Шварц играл интересную роль в жизни малоразвитого наследника капиталов Вишняковых, он был, так сказать, его ментором и руководителем во всех делах житейских. Через его посредство молодой Вишняков делал займы у томских ростовщиков и завязывал знакомства с более или менее крупными звездами томского, полусвета. Под его руководством научился различать марки шампанского и отличать салат оливье от майонеза из дичи. Одному только Шварц не мог научить своего питомца — это умению держать себя в обществе. Хотя, говоря по правде, общество ресторанных кокеток и героев конюшни и не требовало этого умения.
После чая маленькое общество передвшилось к игорному столу. Были распечатаны колоды. Гудович, под тем предлогом, что ему нужно распорядиться по хозяйству, отказался пока принять участие в игре. До приезда Загорского ему не хотелось рисковать деньгами.
Огнев, попыхивая папиросой, небрежно бросил на стол свой объемистый бумажник, к слову сказать, заключавший в себе больше акций Сибирско-Британской компании, чем наличных денег. Это обстоятельство не помешало ему, однако, заложить в банк двадцать пять рублей. И с небрежным спокойным видом проиграть их…
Игра продолжалась уже около двух часов. На зеленом сукне стола блестели золотые кружки империалов и пестрели разноцветные ассигнации. В выигрыше был, как этого и следовало ожидать, Шварц.
Употребив это выражение «как и следовало ожидать», спешим пояснить читателям, что юркий комиссионер бьгл в то же время одним из компаньонов и помощников Загорского, Крапленые были в его руках прекрасным оружием перегрузки денег из чужих карманов в собственный. Больше всех проиграл Вишняков. Он раза три доставал уже из бумажника по сторублевке и только пыхтел при виде, как исчезают его деньги, то подхваченные цепкими пальцами Шварца, то мягко и бесшумно исчезающие в бумажнике-портфеле Раменского.
