Пока бабушка укладывает в корзину хлеб, я выпиваю пиалу чая, зову с крыши Исмаила. Я хочу, чтобы он мне помог сегодня на базаре. Вдвоем веселее. Исмаил — наш родственник, да еще и по двум линиям, так что помочь он всегда обязан. Но меня, кроме того, тянет бывать с ним из-за нашей взаимной приязни.
Мой друг появляется у нашего порога с ивовым обручем на голове. Обруч обмотан мягкой тряпицей, он служит подставкой для корзины с лепешками, которую так удобно носить на голове.
— Хлеб понесу я, а ты иди налегке, но зато рассказывай, что ты там такого занятного прочел еще, — предлагает Исмаил.
Мы так и делаем. Я с жаром рассказываю, Исмаил не перебивает, ему интересно. Мы и не заметили, как поравнялись с чайханой Хавзи Морон.
— О-эй, лепешка! — доносится из чайханы ленивый оклик.
«Лепешка» — это значит, что зовут Исмаила. Мы подбежали к веранде. Парень щеголеватого вида, из кустарей, показывает два пальца. Исмаил присел на корточки, придерживая корзину с боков, а я снял с хлеба чистую тряпицу и достал две самые аппетитные лепешки: ведь это первая продажа, пусть же день получится удачным. Хочется скорее распродать хлеб и успеть почитать еще несколько страничек «Одины́»[28].
Спешим к базару, настоящая торговля там. В воскресные дни покупателей сколько угодно, в будни выгадывает лишь тот, кто рано поспел на базар со своим товаром.
Базар сегодня невелик, но торговля все же будет, — угадываю я сразу, потому что возле базарной чайной и на ее веранде полно народу: там играют музыканты. Нам повезло! Музыкантов трое. Один играет на гиджа́ке, второй на дута́ре, третий на дойре́. С ними рядом сидит красивая женщина с открытым, без паранджи, лицом, что в нашем городе пока еще редкость. Возле женщины девчушка лет пяти, она тоже с удовольствием слушает музыку.
Мы входим под навес крытого рынка, Исмаил ставит корзину и спешит поближе к чайхане, послушать музыку.
— Горячие лепешки, только что из танура! — громко зазываю я, зная, что сейчас набегут со всех сторон, придут и от чайной.
Я огляделся: много ли у меня конкурентов? Поблизости только один худощавый подросток, смахивающий удлиненным лицом на упрямого козла, приготовившегося боднуть. Конкурент так себе; корзина у него, правда, большая, да лепешки не такие, как у меня: и потоньше, и менее аппетитные на вид.
— Тепленькие лепешечки, мягонькие! — распеваю я вовсю.
— «Тепленькие лепешечки»! — передразнил меня противным козлиным голосом мой конкурент и продолжал: — Тепленькая постелька, мягонький голосок…
