Впрочем, другому начальнику политотдела генералу Уткину удалось-таки однажды приструнить своенравного полковника. На одном из советов начальник Военного института, энергичный вояка и честный солдат, неожиданно заявил, что он объявляет взыскание полковнику Полинину за поведение, недостойное советского ученого! В его научных трудах обнаружен плагиат! В его двух книгах, монографии и учебном пособии, найдены несколько почти идентичных страниц: там повторяются почти одни и те же научные положения. Члены совета, соприкасавшиеся с научной работой, сразу же поняли, что повторение своих же идей не является плагиатом. Плагиат – это заимствование чужих идей без ссылки на их автора. Это Полинину удалось доказать начальнику Института, который тяжело вздохнул и отослал своего подчиненного разбираться с инициатором этого взыскания, начальником политотдела. «Иди, – сказал он, – разговаривай с Уткиным, это он настоял на взыскании». Бурная атака на Уткина завершилась следующей сентенцией политработника: «Вы можете писать жалобу в Главпур или в ЦК, но учтите, что в этом случае я немедленно отзову партийную характеристику, которую мы Вам дали для защиты докторской диссертации». Так Полинин оказался в нокдауне. Откладывать в очередной раз защиту докторской диссертации, борьба за которую идет три года, было невозможно, на это у него уже не хватало сил. И он молча, потерпев поражение, вышел из кабинета Уткина. Позже, на одном из приемов Полинин рассказал этот эпизод члену Политбюро, министру обороны СССР Дмитрию Федоровичу Устинову. «Что же Вы хотите, – констатировал министр, – любая власть рождает прихлебателей».
Кстати, Д.Ф. Устинов был одним из самых квалифицированных руководителей советского государства. Блестящий организатор и неутомимый начальник, он уже в 33 года стал наркомом (т. е. министром) вооружения, а вскоре после смерти Сталина и заместителем председателя Совета министров СССР. Он умел ценить компетентность своих подчиненных и заботиться о них. Полинин помнил, как на одном из приемов руководителей Международной организации гражданской авиации, сидя за столом, уставленным роскошными яствами, он беспрерывно переводил Устинову тосты и высказывания заморских гостей, глотая слюну и бросая тоскливые взоры на крабы, семгу, икру и просто на нарезанные куски хлеба, пока Дмитрий Федорович не шепнул ему: «Закусите, не надо переводить все то пустое, что здесь произносится, переводите самое главное!» Когда Устинов стал министром обороны, то он переключил внимание своих помощников с формы одежды и строевого шага на поставки армии новейшего вооружения и на усиленный контроль рабочего дня скопища генералов, восседавших в кабинетах советского Пентагона и выполнявших работу простых клерков и курьеров. Его высокопоставленные штабные подчиненные познали при этом рабочий день, начинавшийся в 7 часов утра и заканчивавшийся в 11 часов вечера. А главное, никто из его окружения не получал более полновесного отпуска, поскольку министр считал, что небольшой недельный отпуск – это максимум того, что заслужил слабо соображающий генерал.
