Вряд ли я расскажу об этом родителям. Но уверен, они бы не разозлились. Не знаю. Мне нужно какое-то время, чтобы ужиться с новым Саймоном. А родители умеют испортить такие моменты. Им становится ужас как любопытно. У них в голове поселился определенный мой образ, и всякий раз, когда я выхожу за его границы, они просто в шоке. В этом есть нечто столь унизительное, что не поддается описанию.
Когда я встречался с девушками, самое дикое и ужасное было рассказать об этом моим родителям, серьезно. Такое случалось трижды. Хуже любого расставания. Никогда не забуду тот день, когда в восьмом классе я рассказал им о Рэйчел Томас. Господи. Сначала они захотели посмотреть на ее фотографию в школьном альбоме. Папа даже принес альбом на кухню, потому что там светлее. С минуту он задумчиво молчал, а потом произнес:
— Вот это брови!
Знаете, а я и не замечал, пока он не сказал. Но после этого я ни о чем другом думать не мог.
Однако именно мама была одержима самой мыслью, что у меня появилась девушка, ведь до сих пор у меня никого не было. Не знаю, почему она так сильно удивилась, ведь я почти уверен, что девушки никому не достаются с рождения. Но тем не менее. И она хотела знать о Рэйчел все: как мы познакомились, что я чувствовал и не надо ли нас куда-нибудь отвезти. Маму обуял невероятный интерес. И, увы, мои сестры никогда не говорили ни о парнях, ни о своих отношениях, так что все внимание досталось мне.
Честно говоря, самое отвратительное то, что я уже тогда чувствовал, будто делаю важное признание, своего рода каминг-аут. И это ненормально.
Насколько я знаю, натуралы чаще всего о таком не волнуются.
Вот чего люди не понимают. Это важное признание. Дело даже не в моей ориентации, потому что в глубине души я знаю, что моя семья ее примет. Мы не религиозны. Родители — демократы. Папа, конечно, любит дурачиться, и, разумеется, будет неловко, но в целом мне повезло. Они не отрекутся от меня. Возможно, кто-нибудь в школе будет меня доставать, но друзья примут. Лиа вообще тащится от геев, так что, скорее всего, будет безумно рада.
Но я устал признаваться. Все, что я делаю, — «выхожу из шкафа». Пытаюсь не меняться, но, хоть и в мелочах, продолжаю это делать. У меня появляется девушка. Я пью пиво. И, черт возьми, я почему-то все время вынужден представляться вселенной заново.
