Но я гей. ГЕЙ. Ге-е-е-е-е-е-е-еййййй. Господи, надо просто рассказать ей. Представляю ее реакцию: круглые глаза, отвисшая челюсть.
М-да. Наверно, не сегодня.
— Слушай, — смотрю я на нее искоса, — теоретически, тебе мог бы понравиться Мартин?
— Мартин Эддисон? Хм. А почему ты спрашиваешь?
— Да просто. Не знаю. Он хороший парень. Наверное. — Голос у меня тоненький и высокий. Как у Волан-де-Морта. Поверить не могу, что произношу эти слова.
— О-о-о, так мило, что вы дружите.
Даже не знаю, что тут сказать.
* * *
Когда мы заходим домой, мама ждет нас на кухне, и я морально готовлюсь к встрече. Дело в том, что моя мама — детский психолог. И это очень заметно.
— Ну-ка, ребята, расскажите, как ваша вечеринка?
Ну вот, началось. Было клево, мам. Хорошо, что у Гаррета столько выпивки. Да серьезно, блин.
У Эбби выходит лучше: она начинает детально описывать все костюмы, пока мама несет нам огромную тарелку с закусками. По маме видно, что она уже клюет носом, ведь они с папой ложатся часов в десять вечера. Но я знал, что сегодня она не пойдет спать, пока мы не вернемся. Она никогда не упускает возможность побыть клевой мамой.
— А еще Ник играл на гитаре, — добавляет Эбби.
— Ник — очень талантливый парень, — кивает мама.
— Знаю-знаю, — улыбается Эбби. — Все девчонки по нему сохнут.
— Вот почему я советую Саймону тоже научиться гитаре. Его сестра раньше играла.
— Я — спать, — говорю я. — Эбби, тебе что-нибудь нужно?
Мама размещает Эбби в комнате Элис, что очень смешно, учитывая, что Ник лет десять ночевал на полу в моей спальне.
Только у себя я наконец могу расслабиться. Бибер уже заснул у изножья моей кровати в гнезде из джинсов и толстовок. Костюм дементора кучей падает на пол. Хотя целился я в корзину. Я до смешного неспортивен.
Лежу на кровати, но под одеяло не залезаю. Терпеть не могу сбивать простыни зазря. Знаю, абсурдно: я аккуратно застилаю постель каждый день, хотя в остальном моя комната — адский пейзаж из бумаг, грязного белья и книг. Иногда мне кажется, что моя кровать — спасательная шлюпка в море этого беспорядка.
Я надеваю наушники. У нас с Норой общая стена, поэтому мне нельзя слушать музыку через динамики, когда она ложится спать.
Нужно что-то привычное. Эллиотт Смит.
Но я не могу уснуть и все еще чувствую себя взбудораженным после вечеринки. По-моему, было прикольно. Хотя мне особо не с чем сравнивать. Трудно поверить, что я пил пиво. Знаю, ужасно убого думать так об одном-единственном пиве. Гаррет и другие соккеристы наверняка сказали бы, что останавливаться на одном — просто смешно. Но я — не они.
