12 сентября. 9-го был толстовский день, и я напомнил ей об этом. Весь вечер вместе, светлое, благоговейное чувство привязанности и благодарности, родная мне. Решительное объяснение, она едет ко мне. Как я её понимаю и ценю. Господи, дай мне сил и выносливости любить её вечно.
Мелодия зреет во мне —
Широкая, дивно простая.
Так ключ в неизведанной мгле
Клокочет, глубины взрывая.
Я думал, что всё позади,
Что чувства давно уж остыли,
А сердце сжималось в груди,
И образы душу томили.
Я помню: то было зимой,
Деревья в безмолвия стыли,
Твой лик недоступно-родной
Из снежной прорезался пыли.
Теплом своих глаз обдала,
Перстами дыханья коснулась –
И ввысь устремилась душа,
Мелодия снова проснулась.
17 сентября. Был у неё в семье, мать утром завела разговор, и я услышал старые, неприятные мотивы. Обижаться глупо, обидно то, что мать и дочь думают одинаково: сначала ЗАГС, а потом ВСЕ остальное. Нечаянно заглянул в её Пушкина и наткнулся на «Дориде» с её приписками: «Я верю: я любим «/а/.., и т.д. Она Пушкиным проверяет меня, ведь здесь все признаки большого чувства. И невольно проверила себя.
Наблюдали лунное затмение, стояли в пыльной степи среди голых дерев.
Луна померкла в вышине,
Прозрачным облаком накрылась;
А мы внимали тишине,
И вечность медленно струилась.
Казалось, светлые мечты
Меня будили не напрасно.
Надолго? — вдруг спросила ты,
И твой вопрос звучит всечасно.
Как больно ранила стрела!
Но не давай уйти надежде:
Смотри, седая мгла прошла,
И лунный диск горит, как прежде.
21 октября. Всё позади: страхи, сомнения, ожидание. Не узнаю себя, такой прилив сил и желаний. Она вела себя безупречно, одной половинкой незаметно и сразу вросла в мой дом, начало на диво лёгкое и беспечальное. Одно, несомненно, породнило — непреклонное чувство долга, а оно неподвластно никаким поветриям. Она вслушивается, вглядывается, вдумывается, а я помогаю и довольно решительно. Силится объять меня, я ее гипнотизирую, и она сердится, отдавая мне должное
1980
24 июня. Люди верят в меня больше, чем я сам. Всю жизнь противился служебному повышению, и всю жизнь многие недоумевали. Стал испытывать неловкость от своей смелости.
1982
16 мая. Оглухино. Очередное крушение. С ней мы были несоединимы. Какой только любви нет на свете. Теперь она уверяет, что любит, а три года я ничего подобного не замечал. Её не виню, я не хотел жить так. Не странно ли, что столько желающих облегчиться и довериться посторонним, а не родным.
1983
1 марта.
