По мере того как Эрна и Хьюберт лучше друг друга узнают, они убирают забор между участками, что на языке кемпинга приравнивается к помолвке.
Как-то за обедом Эрна и Хьюберт смотрят по телевизору что-то про беженцев с Ближнего Востока, направляющихся в Европу, и – особенно – в Германию. Конечно, Эрна уже знает, с кем будет это обсуждать.
«Скажите, мистер Озтюрк, что вы думаете о том, что все ваши соотечественники хотят сюда приехать?»
Господин Озтюрк, который с любовью устраивает садовых гномов в своей клумбе, впадает в тревогу.
«Что ты имеешь в виду? Я сказал маме не навещать меня здесь!»
«Нет, не ваша мама, которая и так уже здесь. Я имею в виду всех беженцев».
«Это не мои соотечественники. У всех нас есть гражданство Германии».
«Ах вот оно что. Ну, ладно. Что вы думаете о том, что все иностранцы хотят сюда приехать? Они же понаставят тут палатки!»
Господин Озтюрк качает головой: «Нет, это только для жилых фургонов. Места для палаток находятся у воды».
«Теперь беженцы получают хорошие места даже с видом на море. Я должна рассказать это Хьюберту!»
Господин Озтюрк кивает и продолжает заботиться о своих клумбах. Разговор с Эрной он почти сразу же забывает, как самый типичный одиночка, и больше ее не слушает.
На обратном пути к Хьюберту Эрна подходит к участку 37, где Вилли обрезает свою зеленую изгородь. Он протянул ленту вдоль всей изгороди, чтобы придать ей форму.
«Вилли, все беженцы сейчас приезжают к нам, и господин Озтюрк говорит, что они получают участки с видом на море. Разве это не возмутительно?»
Вилли останавливается на мгновение.
«Кого ты имеешь в виду? Людей из походного рая, потому что скряга-владелец увеличил цены на аренду?»
«Ты глупец! Я имею в виду беженцев с Ближнего Востока».
«Нет, они не в отпуск сюда едут. Послушай, они должны сначала зарегистрироваться в качестве беженцев, чтобы получить деньги. И до этого они не могут позволить себе платить за место здесь».
«А почему тогда Озтюрк так говорит?»
«Он знает этих людей, он сам родом оттуда».
«Я думала, что он родился в Гамбурге. И, кроме того, его родители были турками, а не сирийцами».
«Да, но это все одно и то же».
«Как немцы и голландцы?» – улыбается Вилли, потому что он знает, что это заденет Эрну.
«Не упоминай при мне этих глупых голландцев! Я была так счастлива, когда они исчезли после отпуска, эти асоциальные подонки! Он вечно пил, а она кричала весь день на голландском языке на своих отродий. Почему они не остаются дома? У них ведь тоже есть море!»
