Ах, да. Да, конечно.
Дадли кидает в граммофон еще пятицентовик.
Джо: (задумчиво) Почему я пью? (Пауза, во время которой он размышляет над этим. Очевидно его размышления глубоки и сложны и из-за этого на его лице появляется очень комичное и наивное выражение.) На этот вопрос существует довольно сложный ответ. (Он абстрактно улыбается).
Мэри: О, я не имела в виду…
Джо: (быстро, галантно) Нет, нет, я настаиваю. Я знаю почему. Я просто подыскивал подходящие слова. Простые.
Мэри: Ей богу, это не так уж важно.
Джо: (серьезно) О, нет, это очень важно. (Как врач) Итак, почему я пью? (Как ученый) Нет. Почему вообще люди пьют? (Размышляет) В каждом дне двадцать четыре часа.
Мэри: (с грустью, но живо) Да, правильно.
Джо: Двадцать-четыре часа. Из этих двадцати-четырех, как минимум, двадцать-три с половиной — боже мой, я не знаю, почему — тусклы, мертвы, скучны, пусты и убийственны. Минуты на часах, а не время жизни. Не важно, кто вы и чем занимаетесь, двадцать-три с половиной часа из двадцати-четырех вы проводите в ожидании.
Мэри: В ожидании?
Джо: (жестикулируя, громко) И чем дольше мы ждем, тем меньше у нас есть, чего ждать.
Мэри: (внимательно, как примерная ученица Джо) О?
Джо: (продолжает) И это продолжается днями и неделями, и месяцами, и годами, и не успеваешь оглянуться, как понимаешь, что все эти годы были мертвы. Все минуты были мертвы. Вы сами были мертвы. И больше ждать нечего. Остается только отсчитывать минуты на часах. И они перестают быть временем твоей жизни. Они становятся просто минутами и идиотством. Прекрасным, светлым, умным идиотством. (Пауза.) Я ответил на ваш вопрос?
Мэри: (откровенно) Боюсь, что да. Спасибо. Вам не стоило так затруднять себя.
Джо: Мне это не составило никакого труда. (Пауза.) У вас есть дети?
Мэри: Да. Двое. Сын и дочь.
Джо: (в восторге) Как замечательно. Они похожи на вас?
Мэри: Да.
Джо: Тогда почему вам так грустно?
Мэри: Мне всегда было грустно. Но после замужества мне разрешили пить.
Джо: (с готовностью) Кого вы ждете?
Мэри: Никого.
Джо: (улыбаясь) И я никого.
Мэри: Моего мужа, разумеется.
Джо: Ах да.
Мэри: Он адвокат.
Джо: (встает, и облокачивается на стол) Мировой мужик. Он мне нравится. У меня к нему очень теплые чувства.
Мэри: (слушает) А у вас есть обязанности?
Джо: (громко) Одна и тысяча других. Должен сказать, я чувствую себя обязанным всем. Ко крайней мере всем, кого я знаю. И вот уже три года я пытаюсь понять, возможно ли жить так, как в моем представлении должен жить цивилизованный человек. Я хочу сказать, не причиняя боли другим.
