Домой вернулись около половины двенадцатого. Жена сразу ушла спать, а я сидел допоздна, переживая за книгу. С ней я не стал ничего обсуждать – и так знал, что она скажет.
Если бы я засел писать детектив, то не выбрал бы Готорна главным героем. В мире и без него достаточно частных сыщиков мужского пола, средних лет, с плохим характером. Я бы придумал что-нибудь поинтереснее: слепой, пьющий, ясновидящий – уже было, а если все вместе? Вообще, я предпочел бы женщину типа Сары Лунд в «Убийстве»[11]: молодая, энергичная, независимая, в толстом свитере (или без). Еще я наделил бы ее чувством юмора.
Несомненно, Готорн умен. Меня впечатлила его работа в доме жертвы на Британия-роуд: как быстро он догадался про деньги и уборщицу, да и про кота… Даже инспектор Мидоуз его уважает, хоть и недолюбливает, да и в верхах о нем явно высокого мнения. «И завел щенка!» Надо же, как точно подметил! Ума ему не занимать, что есть, то есть. Практически гений.
Проблема в том, что Готорн не нравился мне как человек, а это убивало весь творческий процесс. Вообще, отношения автора и героя довольно причудливы. Взять, к примеру, Алекса Райдера. Я писал о нем около десяти лет и, хотя порой завидовал (никогда не стареет, всеобщий любимец, много раз спасал мир), очень к нему привязался и с удовольствием сочинял его приключения. Разумеется, он – мое творение, я контролировал каждый шаг и нажимал нужные кнопки, чтобы воздействовать на молодую аудиторию. Алекс Райдер не курил, не сквернословил, не носил оружия. И, уж конечно, не был гомофобом.
Именно эту мысль я никак не мог выкинуть из головы: реакцию Готорна на Реймонда Клунса. Его слова меня действительно шокировали, без преувеличения. Я, кстати, не понял, зачем он со мной так откровенничал, хотя во всем остальном закрывался наглухо.
Говорят, люди стали излишне чувствительны. С другой стороны, мы так боимся кого-то обидеть, что больше не обсуждаем серьезные темы. Именно поэтому политические ток-шоу на ТВ стали скучными: есть некие рамки, в которые должны укладываться любые публичные разговоры, и одно-единственное неосторожное слово может повлечь за собой самые неприятные последствия.
Помню, как-то я выступал на радио, и мне задали щекотливый вопрос. Тогда в Корнуолле верующие владельцы отеля, муж с женой, отказались дать номер супружеской гей-паре. Отвечая на вопрос, я был предельно осторожен. Для начала заявил, что я целиком и полностью за гомосексуальные браки и совершенно не согласен с владельцами отеля. Однако при этом можно попытаться понять и их точку зрения, основанную на религиозных убеждениях (даже если я ее не разделяю); вряд ли они заслужили потоки ненависти и угрозы расправы, которые на них посыпались. Нужно терпимее относиться к нетерпимости – такова была моя основная мысль.
