Аккредитацию и деньги на эту съемку она получила опять от «Ройтерс».
Год назад, перед самым конфликтом, они купили ее репортаж из этих мест – этнические страсти – фактурный материал, дети гор, короче. Замес там гремучий, кого только нет: осетины, абхазы, армяне, грузины, русские, даже греки. Разумеется, у всех претензии.
Через месяц началась пальба, и ее снимки отрывали с руками.
Теперь она ехала в ту же самую деревню, почти на границе.
Причем поначалу планировалось снимать горскую свадьбу. Концепция простая и сильная: праздник жизни на фоне шрамов войны – лезгинка, папахи, газыри, кинжалы в серебре, вино из пузатых кувшинов, шашлык (сочные куски баранины чуть с жирком, промеж перламутровые круги сахарного лука, багровые с черным поджаром ядреные помидоры и баклажаны, малиновый перец), чернобровая невеста, красавец-жених.
Красавец-жених, вот именно…
Буквально за три дня до отъезда, еще в Берлине, созваниваясь и утрясая последние детали, ей сообщили, что жених погиб: поехал в город покупать костюм и там был сбит пьяным водителем. Умер на месте.
Так что теперь Даша ехала на похороны.
А в Ройтерс ничего, даже оживились – горские похороны тоже этнический материал, даже поактуальней свадьбы! – личная трагедия на фоне трагедии народа. Так что давай, Даша!
5
Проснулась вдруг, словно кто-то выпихнул. Пинком.
Тьма кромешная, поначалу не поняла даже, где она.
Снилась какая-то гадость, что именно, не вспомнить – ускользнуло, сквозь пальцы протекло, ухватила вроде за самый краешек – нет, куда там, кануло.
Но ощущение осталось, точно – гадость!
Пить хотелось страшно, зря она эту чачу на ночь вчера, зря. Экая мерзость во рту.
Надо постараться заснуть, подумала она, перевернулась на спину. Расслабленно раскинув руки, начала считать – иногда помогает.
Вокруг затолпились цифры – одни жирные с увесистыми блямбами и фигуристыми боками, как на старых отрывных календарях, другие – субтильные, чахоточно вялые – эти откуда? Честные черные с трамвайных номеров – 21, 22, 23… Вот промелькнул номер ее московской квартиры – 35, вот ее возраст, а сколько осталось, а?.. Не думать, считать, дальше, дальше…
К концу второй сотни цифры уже обступили ее, разрослись, как разлапистый репей по пустырю.
197… Нависая и тесня, сплелись с темнотой.
200… Откуда эта гнусная томительная тяжесть? Тревога. Или это что-то во сне?
217… Или это танки на разъездах? Брошенная техника с красно-белыми крестиками?
Даша доверяла интуиции. Чутью.
