– В Берлингтон надо, – крякнул из угла леший. – Там переночуешь. Оттуда и улетишь.
– До Берлингтона он не доедет, – возразила деваха. – Через час накроет к ядреной матери. Вон как крутит.
Она ткнула в серый экран маленького телевизора с рогатой антенной, что стоял рядом с кассовым аппаратом. Последний раз я видел такой телевизор лет двадцать назад на даче у Лифшица в Подлипках.
– А здесь, в округе, нет ли какого-нибудь… – без особого оптимизма начал я. – Мотеля, что ли? Мне сказали…
– Сгорел, – отрезал леший. – Два года тому как сгорел. Вертеп.
– У нас из приезжих только охотники. – Деваха расстегнула ворот рубахи, поглядев на меня, добавила томно: – Ну и жара…
Дверь в магазин распахнулась, и на пороге возникла Холли. В замшевых сапогах с меховой опушкой, в тугих рейтузах под зебру и короткой куртке на гагачьем пуху.
– Ну и сколько можно ждать? – спросила она, недовольным жестом откинув назад волосы.
Леший и кассирша уставились на нее.
– Доча, дверь-то, – нерешительно попросил леший. – Холоду напустишь.
Холли фыркнула, развернулась, вышла и с треском захлопнула дверь. Деваха удивленно повернулась ко мне:
– Десять лет?
Я пожал плечами, извинился и вышел следом.
Холли сидела на корточках у входа в бар и о чем-то дружески беседовала с бородатым псом.
– Быстро! – рявкнул я. – В машину!
Выставил прямую как палка руку в сторону «Кадиллака».
Холли что-то сказала псу – наверное, наябедничала на меня, – неспешно поднялась и лениво забралась в машину. Я зло сплюнул под ноги, открыл дверь. Мне на рукав опустилась снежинка, большая и аккуратная, точно вырезанная из слюды. Я поднял голову – из абсолютно синего неба падали крупные белые снежинки, падали гораздо медленнее, чем положено по закону тяготения. На севере из-за гор выползала серо-фиолетовая хмарь, прямо на глазах она наступала, ширилась. Мохнатый край тучи растекался по голубому, как грязная акварельная краска по мокрой бумаге. Я взглянул на часы, было без четверти четыре.
5
– Куда мы едем? – в третий раз спросила Холли.
В третий раз я ничего не ответил.
Дорога становилась все хуже, мы скребли снег днищем, влетали в ухабы, «Кадиллак» то и дело буксовал и полз юзом. Дураку было ясно, что нужно поворачивать назад, но в меня точно вселился бес – из-за ее вопросов, из-за этого капризного тона меня только разбирало упрямство, и я продолжал зло выжимать педаль газа и крутить баранку, стараясь удержать машину на скользкой дороге.
Минут двадцать назад мы свернули с главного шоссе. Судя по мотельной карте, если слово «карта» применима к тем детским каракулям, таким образом мы срезали приличный кусок и выезжали на автостраду, ведущую прямиком в заветный Берлингтон. Я решил, что даже если нам не удастся добраться туда из-за надвигающегося урагана, то у нас будет гораздо больше шансов найти мотель на центральной дороге штата, чем в этом захолустье.
