Настя снова повернулась, но латыши уже были в воде, орали и плескались, толкая друг друга.
– Я тебе скажу, когда они на берег выйдут, – пошутил Лис.
Насте стало неловко, она тоже хотела пошутить, но ничего не пришло в голову, и она уставилась в огонь. Лис начал снова про Штиглица, что после Лондона надо в Нью-Йорк и хоть Америка, конечно, помойка, но имя надо делать там.
Настя кивала. Слова Лиса казались ей какой-то тайной мантрой, она вдруг перестала понимать их смысл. Она разглядывала угли, прислушивалась к крикам с того берега, пытаясь догадаться, о чем идет речь, думала о том, что придется возвращаться в Питер и что ей уже двадцать три. Лес стал плоским и фиолетовым, оттуда потянуло сыростью. На скучном сером небе повисла тусклая звезда. Вот и солнце уже село, и костер догорел почти, подумала она, наблюдая, как на сучке канифолью пузырится смола. Латыши смолкли, Лис говорил про Миланскую школу, но говорил как-то странно, сбиваясь и растягивая слова. Потом замолчал, глядя поверх Настиного плеча.
Настя обернулась.
На том берегу было тихо. Латыши ныряли, подолгу оставаясь под водой. Потом один что-то закричал и нырнул снова. Другой подгреб торопливыми саженками и тоже нырнул. Настя привстала на колени. Две головы показались из воды и, быстро гребя, что-то потащили к берегу. Это был белобрысый парень. Они волокли его, как куль по мелководью. Дотащив до берега, положили на спину и принялись откачивать.
– Он что… – Настя не закончила вопрос.
Происходящее на том берегу напоминало туземный обряд или авангардный перформанс. Латыши были абсолютно голые.
– Сюр… – пробормотал Лис.
– Нужно пойти туда, может, мы… – быстро заговорила Настя, глядя в глаза Лису и часто моргая.
– Ну что мы? – перебил он ее раздраженно. – Что мы?
– Не можем же мы просто сидеть тут, и все? – она растерянно развела руками. – Он там… может… мертвый, а мы тут…
– Мертвый… – сердито повторил Лис. – Не нужно было по пьяни в воду лезть.
– Да с чего ты взял? Да и при чем тут… Ты что?
Она хотела встать, но Лис ухватил ее за руку.
– Настя, – он приблизил свое лицо к ней. – Мы ничем не можем помочь. Понимаешь?
Он говорил тихо, почти касаясь губами ее щеки.
Один латыш, на ходу натягивая штаны, быстро побежал вверх по тропе и скрылся в орешнике, другой продолжал делать искусственное дыхание. Парень не шевелился.
Лис обнял Настю, прижал к себе. После сдобной Соловьевой она казалась щуплым подростком. От волос пахло озерной водой и чем-то горьковатым. Он втянул воздух, пытаясь угадать запах. Потом поцеловал в макушку, Настя шмыгнула носом и уткнулась ему в грудь. Лис молча гладил ее спину, наблюдая за тем берегом. Латыш сдался и теперь сидел рядом с утопленником, глядя в землю. Настя тихо всхлипывала, костер догорал, небо неожиданно вспыхнуло малиновым и тут же погасло.
