– Настюха, – тихо позвал Лис. – Я за хворостом… Костер прогорел почти. Темнеет.
– Я с тобой, – не отпуская его, сказала она, – с тобой.
6
Когда они вернулись, на том берегу стоял джип с включенными фарами и желтым маяком на крыше. Оба латыша, жестикулируя, что-то говорили полицейскому, тот кивал, записывал, изредка поглядывая на утопленника. Из распахнутой двери доносился треск радио, обрывки латышских фраз оператора. Полицейский лениво обошел тело, сделал несколько фотографий, потом вызвал кого-то по радио и долго с кем-то ругался.
Лис с треском ломал сухие сучья, Настя сидела у огня, сутулясь и уткнув подбородок в колени.
– Слышь, Насть, – позвал Лис, – ты случайно хлеб не прихватила?
– Там, в сумке. Яблоки и печенье. Хлеба нет.
Лис вернулся к костру, вывалил снедь на траву. Пакеты с чипсами, консервы, бутылка вина. Печенье и яблоки. Одно подкатилось к Настиной ноге.
– Что уж бог послал, завтра сгоняем в сельпо – сделаем стратегические закупки. Напомни стаканы купить. – Он подмигнул, доставая перочинный нож.
Ловко откупорив вино, он кинул пробку в костер и протянул бутылку Насте. Пить не хотелось, но она сделала несколько глотков. Капнула на свитер. Хотела стереть – только размазала. Подумала, что Вальтер устроил бы сцену, а Лис даже не заметил. Лис грыз яблоко и ворошил угли палкой.
– Ничего, ничего… Это только первый вечер – всухомятку… – он хрустел яблоком, сок лился по подбородку, – мы тут такой бивуак наладим… И коптильню, и мангал. Раков будем варить, раки – это вообще отпад! Тут грибов прорва, они как раз сейчас пойдут… Подосиновики, белые. Лисичек – как грязи, местные их даже не собирают.
Настя ничего не ела, от вина голова куда-то поплыла, лицо горело. Лис открыл паштет, мазал его на печенье, говорил, что безумно вкусно. Настю тошнило от одного запаха.
Полицейский забрался в джип, те двое сели сзади, Машина развернулась, моргнула красными огнями и, переваливаясь, полезла вверх по тропе. Утопленник остался лежать на берегу.
– Они его оставили… – Настя привстала. – Оставили там…
– Ну я думаю… – Лис вытер сальные губы рукой, – мент вызвал труповозку, крестьян забрал в каталажку.
– В каталажку?
– Ну. Может, они его утопили.
– А почему полицейский тогда нас не допросил? Мы ж свидетели.
– Какие свидетели? – Лис отпил вина, протянул Насте. – Ты что-нибудь видела? Ну вот, и я – нет.
Настя незаметно обтерла ладонью горлышко, но от бутылки все равно пахло гусиной печенкой.
– Мент понимает, что мы туристы. Отдыхаем. А это – их дела… местные, – Лис откинулся, закурил. – Зачем усложнять? Курить будешь?
