Карта русского неба | страница 4

Поселок Сурское, Ульяновская область. Паломники на священной горе, возвышающейся над рекою Сура. Согласно преданию, здесь однажды явился сам Николай Угодник. Люди верят. Из самой горы истекают ключи с целебной водой. Полагаю, священная гора притягивает людей не святостью, а лечебными свойствами воды. Впрочем – чего это я тут всех под одну гребенку…

Город Калач, Воронежская область. Осенние паутинки. Посередь Калача, кстати, тоже возвышается священная гора. Но нет лечебных источников, посему паломников в Калаче не наблюдается.

Село Русское, Кировская область. Местный философ Коля Модный. Про него у меня есть очерк «Чемпион самокопания». Коля столько всякого разного у себя там понакопал!

Село Веселое, Белгородская область. Уборка сахарной свеклы. Подчеркну: в кадре сезонные рабочие из Западной Украины, и эта традиция использования чужих трудолюбивых рабочих рук тянется еще с советских времен.

Село Большебыково, Белгородская область. Зажиточный край!

Деревни Рай и Иерусалим, Костромская область. Самая-самая глубинка, на границе развала и небытия. Но люди ничего так — живут. Иерусалим, правда, почти обезлюдел, но в Раю покамест жизнь теплится.

Город Тутаев (бывший Романов-Борисоглебск), Ярославская область. Крестный ход с самой большой русской иконой, Спасом Всемилостивым.

Обоянь, Курская область. «Страна Обояния».

Задонск, Липецкая область. Роковая Пасха 2009-го, когда у монастыря посносило крыши. В смысле, ураганным ветром. Этот храм я помню в те времена, когда в нем находился консервный завод. Теперь там пребывают мощи святителя Тихона Задонского. При советах Задонск был городом интеллигенции и художников. Ныне – сплошная святость. Не люблю крайности.

Поназырево, Костромская область. Именно на Костромской земле я бывал наибольшее число раз. Тянуло.

Достоевскому приписывается афоризм: «Дайте русскому мальчику карту звездного неба – к утру он возвратит ее исправленной». На самом деле писатель такого не говорил, а просто сочинил диалог вымышленных «русских мальчиков». В «Братьях Карамазовых» Алеша обращается к Коле Красоткину: «...Я недавно прочел один отзыв одного заграничного немца, жившего в России, об нашей теперешней молодежи. «Покажите вы, – пишет он, – русскому школьнику карту звездного неба, о котором он до сих пор не имел никакого понятия, и он завтра же возвратит вам эту карту исправленною».

«Один», «одного»... я один заметил, что Достоевский небрежен в своих текстах? Ну, да ладно... не суди других авторов – и сам не станешь объектом критики. Впрочем, лучше уж стать предметом показательного разгрома, нежели остаться вовсе незамеченным. И Родион Раскольников, и князь Лев Мышкин, и Петя Верховенский, и Аркаша Долгорукий, и тот же Алеша Карамазов – те самые «русские мальчики» желающие переиначить все на свой лад. Пусть они литературные персонажи, но жизнь устроена так, что художественные модели людей интереснее миллионов реальных индивидуумов. Хотя, и не всегда. Здесь я не буду анализировать интерес Федора Михалыча к «русским мальчикам». Вопрос серьезнее: мы, русские (и не только мальчики) любим вот так вот - с подвывертом. Что угодно нам дай – к утру вернем исправленным, а то и безжалостно перекроенным. А вот «небрежный» Достоевский придумывал сюжеты сам, потому и стал мировой величиной – это тебе не Тургенев с Лесковым, навыдумывавших русских Лиров и Макбетов. Впрочем, за кордоном толком не прочитали наших «Муму» и «На краю света» – и это они зря.