Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник] | страница 78

Как-то сидели на берегу:

— Смотри, гуси летят:

— Гуси, гуси! — Га-га-га! — Есть хотите? — Да-да-да!

— Все хотят жрать, да получше. Знаешь, мы когда сюда приехали, по врачам походили, чего только они у нас не нашли. Но главное, понимаешь, у меня оказалось много сахара, а у благоверной много желчи. Ну, у неё понятно — дюж злая бывает. А у меня? С чего бы это? Что самогон, что водка — они ж горькие. «К врачам обращались?» — спрашивают. — «Обращался». Придёшь, бывало, к Васильевне, фельдшеру. А она одна на всю округу. На врачей денег не давали. «Ну, чего у тебя?» — «Голова болит». Посмотрит внимательно: «Это от сивухи. Иди опохмелись, и всё пройдёт». Она от головной боли мужиков не лечила. «Неправильно питались», — сказали здесь доктора. Как это неправильно питались? Понять не могу. Картошечку ели, «синеглазку», что может быть вкуснее и полезнее? С селёдочкой. А молоко? Хоть и от своей тощей коровы, но молоко. Сколько жира — не меряли. Здесь по первости в магазин приходил и терялся. Картошка — белая, жёлтая, красная. Мелкая, крупная. Молоко — 1, 2 % жирности. Для здоровых, для больных. Поди разберись. Я один раз, чтоб повеселиться, набрал в продуктовом красной картошки, помидорчиков, красной капусты, лука, перца и редиски красненьких. Да! И винограда того же цвета. Правда, хлеб купил чёрный. Принёс домой, вывалил на стол и сказал: «Будем жрать всё это, милая, как учат умные врачи. Чтоб мало у нас было, как его, чтоб не матюкаться, — хулистирола». И что ты думаешь, она изготовила? Как-то прихожу вечером, туда-сюда, слышу, из кухни зовёт: «Олеженька! Прошу к столу». Я сразу почуял — что-то не то. Захожу и вижу — она в красном платье, сиськи — на тебе, в голове цветок красный. Кухонный стол покрыт красной скатертью, на нём — салаты из помидоров, перчиков, редиски не порезанной, лука, и всё того же цвета. А посредине стола — красная картошечка, только что сваренная, опять же с красным мясом. И все эти прелести в красных мисочках. Сажусь, а ложки, и вилки, и ножи, и тарелки тоже цвета крови. А главное, ближе ко мне поставлена бутылка, никогда не угадаешь — красного вина! Мне-то красного вина! Смехота… Рядом что-то вроде стакана. Цвет под бутылку. Но окончательно меня добила салфетка — как кусок красного знамени. Сроду никогда не пользовался… Присмотрелся. Пощупал. А это всё бумажное! «Наливай, муженёк! Давай выпьем, чтобы здесь у нас житьё-бытьё светилось всеми цветами радуги! Красное вино — очень полезное. А посуда эта — ты не пугайся, она для одного раза и для не очень обеспеченного населения. Многоразовой и постоянной, обеспеченной для тебя должна быть только я». Чокнулись мы бумажными стаканами, я чуть-чуть сжал эту непривычную для нормально пьющего мужика посудину своей лапищей, это ж не стакан, вино выплеснулось. Я ещё по дороге, по правде, вилку сломал — дюж слабая. Жена смеётся и говорит: «Слушай, комбайнёр, ты не в поле, мне всю технику переломаешь». Но, честно говоря, это не испортило такого цветного ужина. Мы смеялись и радовались. Радовались, что можем покупать разного цвета овощи и фрукты, мясо и всё другое, что в нашей деревне отродясь не знали. Я когда первый раз купил ананас, опять же вспомнил училку. Она читала, аж глаза горели: