— Сварилось… только соли маловато.
— Ну-ка сгоняй, молодой, к диспетчеру, — покровительственно кивнул Леше Данило Иванович. — Пусть выделит малость.
Леша не шевельнулся.
— Что, уши отморозил? — спросил Коля.
Леша свысока посмотрел на него:
— Вот этим самым присаливай и ешь.
Кто-то из молчаливой троицы, покрутившись, пошел за солью. Данило Иванович вытащил из шкафчика сувенирную хохломскую ложку, первым выловил себе в миску большой кусок горячей свинины и вонзил в него львиные челюсти. Следующий кусок, немного поменьше, поддел вилкой Коля. Потом к мясу потянулись молчаливая троица и Профессор. После них в жестянке остались жалкие обрезки.
— Чего сидите, будто засватанные? — Данило Иванович оторвался от миски, разрезал охотничьим ножом мясо. — Хлебайте.
— У нас по старшинству, — льстиво сказал Профессор, доставая из портфеля горчицу.
Я потянулся к жестянке. Но Лешка зло дернул меня за рукав ватника.
— Мы не голодные, — он поднялся на ноги. — Пойдем подышим.
Мы вышли во двор и сели в беседке. За бетонным забором шумел весенний поток. Тусклые лампочки выхватывали из темноты серебристые подъездные колеи. Мимо нас прогудел состав.
— Ты чего? — удивляясь Лешкиной гордыне, спросил я.
— Я это еще с детдома ненавижу. У нас там тоже был за столом один такой здоровый. Все по старшинству делил. Бить таких нужно. Нас объедают, вот откуда у них сила.
Мы улеглись на скамьях, всем своим естеством ощущая нечеловеческую усталость. Через минут пятнадцать во дворе послышались возбужденные голоса наших коллег. Казалось, они что-то делили. «Пора», — сказал Леша и поднялся.
Наша сборная бригада скучилась возле припаркованного на ночь «рафика». Данило Иванович говорил приглушенным басом, однако в звонком ночном воздухе его слова шелестели как новенькие рубли:
— В шесть он повезет мороженое. А по дороге мы его встретим. Я договорился.
Подойдя ближе, мы увидели, как Коля лезет под днище «рафика», таща за собой увесистый пакет, который своей формой напоминал здоровенную кривобокую балалайку.
— Веревку давай, — Колина рука властно загребла бечеву.
Мы подошли ближе.
— Что вы делаете? — спросил Леша, хотя и так все было ясно.
— А тебе какое дело? — зыркнул на нас Данило Иванович. — На праздник запасаемся, нам положено.
— Будьте добры, положите это туда, где взяли, — проговорил Леша.
Я толкнул его в бок, чтобы не заедался. Еще, чего доброго, турнут и даже не заплатят.
— Сдурел, студент? — отозвался один из троицы.
