– Дед, ты забыл про сменщика еще, – напомнил правнук.
– Верно, – закивал Веревкин‑старший. – Утром отец сменился. Сменщик его чуть пораньше пришел. Только отец от моста отдалился, слышит: бабах! Бегом вернулся. Мертвый сменщик у будки лежит на рельсах – и никого около. Тишина.
– В последний раз давно копали в Светловодовке, в Усть‑Тойловке?..
– Четыре года назад. Я знаешь что еще про себя кумекаю, почему неудачи все: копать глубже нужно. Ящики в земле лет за десять сгнили, а золото вниз ушло. За семьдесят‑то с лишним лет, может быть, метров и на пять. А то еще и вбок сместилось, кроме того что вниз погрузилось.
– А Тютрюмов не мог клады перепрятать?
– Не, что ты. Это летом было, в самом конце. А в сентябре Тютрюмова убили.
– Кто?
– Не знаю. Но с почестями его хоронили. Как героя. Значит, убили белые. Или пушилинская банда.
– М‑да. Любопытно. Можно, я к вам еще загляну?
– Заглядывай.
Оперативная группа во главе с Нетесовым, скорее всего, вернется не раньше завтрашнего дня. Это Зимин узнал от сержанта Коломникова, заглянув в горотдел милиции. Зато он, Коломников, будет свободен через три часа, и они могут хоть на целые сутки отправиться, куда Андрей Андреевич пожелает.
– В Усть‑Тойловку или Светловодовку можно? – не замедлил воспользоваться предложением Зимин.
– Сложно туда. Надувная лодка нужна, двухместная… – Коломников по‑мальчишьи поморщил лоб, очевидно, вспоминая, у кого такую можно взять, вдруг встрепенулся: – А вы случайно не у Веревкина были?
– Был.
– Я так и подумал.
– Почему?
Сержант вместо ответа предложил:
– Хотите повстречаться с одним человеком? Лестнегов Константин Алексеевич. Он тоже колчаковским золотом интересуется.
– Хочу.
– Прямо сейчас?
– А он дома?
– Он постоянно дома. В автомобильную катастрофу попал прошлым летом, ноги отнялись. Кирпичный домик наискосок от церкви. Не той, разрушенной, а действующей, Ильинской. Запомнили?
Зимин кивнул.
– Тогда я до дежурю и подойду. Договорились?
– Коломников, со мной поедешь в Таловую. – В дверях возник незнакомый ростом капитан. Задержав на Зимине взгляд, капитан не спросил, почему в дежурной части посторонние, исчез.
– Вы, молодой человек, ломитесь в открытую дверь. Неужели вы думаете, до вашего появления никто и никогда не предпринимал попыток отыскать следы клада? Кому‑кому, а вам неизвинительно начинать вот так. Ни у кого толком ничего не спросив, не попытавшись даже разузнать, какая была проделана работа до вас…
Зимин сидел в просторной прохладной гостиной в доме Лестнегова за столом, слушал хозяина – седовласого мужчину лет шестидесяти пяти, полупарализованного, передвигающегося по гостиной в кресле‑каталке.
