Под наказы передавать привет Сергею Ильичу, приглашения бывать еще и выехали.
Покинули пасеку в половине дня, а ближе к закату опять были на знакомом, усыпанном галькой берегу крохотной спокойной речки.
Все‑таки они мало времени после первого чуть ли не суточного верхового перехода побыли на пасеке. Зимин сумел прочувствовать это. Чуть не всякий шаг коня на пути от пасеки до речки отзывался тупой болью в теле. С облегчением он выбрался из седла, подойдя к воде, хотел нагнуться. Поясница затекла так, что не сумел. Он опустился на колени, окунул голову в воду и держал, пока хватало в легких воздуху. Потом долго и жадно пил.
– Умаялся? – Засекин вышел из кустов, волоча знакомый, туго набитый полотняный мешок.
– Есть немного. – Зимин кивнул. – Хорошо, хоть к балагану не ездили.
– Отдыхай…
Синие с красивой прострочкой по всему полю одеяла упали на приречный галечник. Краешек одного чуть не достал кромки воды.
– А ты? – дотрагиваясь до атласной ткани влажной ладонью, спросил Зимин.
– Схожу. Тут недалеко. Буду скоро, – ответил Засекин, уже намереваясь отправиться прочь от речки.
– Я с тобой, – вызвался Зимин без особого желания идти и неожиданно для себя.
– Отдыхай… Что ноги бить, – сказал Засекин.
– С тобой, Николай Григорьевич. За компанию. – Зимин поднялся.
Засекин вдруг заметно растерялся. Нельзя было не почувствовать: ему непременно зачем‑то нужно отлучиться. И он явно не ожидал, не был готов к тому, что Зимин станет напрашиваться в попутчики.
– Было б за чем вдвоем, – пробормотал.
– Так я помешаю? – спросил Зимин, с любопытством поглядев на своего простодушного провожатого, не умеющего хитрить.
– Нет… Просто… – Начал было оправдываться и умолк Засекин. Он закурил папиросу, что‑то обдумывал, прикидывал.
– Так помешаю? – напомнил о себе Зимин.
– Ладно, – бросив окурок, затоптав его каблуком сапога, сказал конюх. – Есть тут один дом. Только ты того… О том, что увидишь, – никому.
– Не волнуйся, Николай Григорьевич, – успокоил Зимин. – Чужие секреты уважаю.
– И другу своему тоже не говори. Василий тебе первому вещи офицера того, Взорова, показал. Потому что ты Сергея Ильича друг. Но об этом вот и с ним ни звука. Пообещай.
Зимин еще на пасеке, и вчера, и нынче поутру все хотел спросить, с чего вдруг такое благорасположение к Сергею в семействе Засекиных. Не удосужился. Теперь вопрос пока был вроде бы как не ко времени.
– Обещаю. Никому и ни слова, – заверил он.
Засекин и этим не ограничился:
