— Послушай, — начала Талира, как вдруг вздрогнула: в дверь резко постучали.
— Ваше Святейшество! Ваше Святейшество! — надрывно завопил чей-то голос.
— Что там? — грубовато отозвался Эван, делая шаг к двери.
— Ваше Святейшество… Император… он был в спальне, и…
По резкому вздоху стало понятно, что случилось. Мэйвис мёртв! Иного и не стоило ждать, после стольких месяцев болезни. Талира отошла к окну, не желая быть замеченной, а Эван взглянул на неё и громко отозвался, не открывая дверь:
— Сейчас буду.
Вышли из комнаты они спустя некоторое время и по короткому кивку Эвана стоявшие у дверей стражники, вечно молчаливые и верные, как псы, отправились следом.
Талира шла по коридорам Верндари, не издавая ни звука. Мэйвис не дождался своего шестидесятого дня рождения… Но в глубине души у Талиры ничего даже не дрогнуло. Туда ему и дорога. Мелочный, властолюбивый и надменный старик, который считал себя умнее всех!
Закрытый экипаж уже поджидал у ворот. Накинув на голову накидку плотного плаща, Талира быстро забралась внутрь, а за ней, пригнувшись, сел Эван.
— Трогай.
Всю дорогу, по которой нещадно трясло повозку, Талира сидела, отвернувшись к окну. Сейчас продолжать разговор не хотелось. Уже около самого дворца Эван наклонился к её уху и тихо проговорил, мягко взяв за руку:
— Тебе стоит быть чуть более растроенной случившимся, дорогая.
Талира взглянула на него, вскинув брови. Эван смотрел на неё внимательно и даже будто с долей сочувствия. Сочувствует тому, что она теперь вдова? Или чему-то другому… тому, что происходило в Верндари и что повергло её в такое настроение. Что он понимает!
Она видела Алекса. И то, что видела, навсегда останется в памяти. Когда-то любимые, гордые и одновременно нежные губы были разбиты так, что запёкшаяся кровь застыла маской. Разбиты были и скулы, а под глазами расплылись синяки. И повсюду растекались кровавые следы. Если бы Талира не знала, она едва бы признала в этом замученном, неживом мужчине, скованном и запертом в тесной клетке, Алекса! Сильного, несломленного, уверенного в себе…
Эван отвлёк её от мыслей, когда они прибыли на место. Подал руку при спуске по ступенькам, и Талира покорно, опустив голову, приняла её и медленно шагнула вниз. Во всей её позе сейчас должна была царить скорбь и тяжесть. Но на душе и правда было до тошноты тяжко, хоть и не из-за Мэйвиса. Талира не поднимала глаз и покорно шла рядом с Верховным Служителем и только видела краем глаза, как встречные тут же отходят в сторону и тоже склоняют головы.
