- Я счастлива. Клянусь.
- Хорошо. И ты знаешь, как мне жаль за то, что втянул тебя в мои проблемы.
- Знаю. Знаю, тебе жаль.
- Скучаю по тебе. Я дома весь день, если передумаешь.
- Договорились. Счастливого Дня Благодарения. - Она не знала, что еще сказать.
- Я люблю тебя, Элли. Всегда любил и всегда буду.
Элеонор едва могла глотать из-за боли в горле.
- И я тебя люблю, - прошептала она.
И он повесил трубку.
В этом же нет ничего страшного? Встретиться с ним на час? Вот только Сорен запретил ей говорить или видеться с отцом. Может, он разрешит ей, если она попросит? Может, он поймет, что она не увидит отца в следующие несколько лет, и что это, возможно, ее последний шанс.
Она взяла трубку снова и позвонила в Пресвятое сердце. У нее был номер телефона, который стоял непосредственно в кабинете Сорена. Но не Сорен поднял трубку.
- Католическая церковь Пресвятого сердца, - на другом конце линии ответил женский голос.
- Привет, Диана, это Элли, - поздоровалась она с секретарем Сорена. - Отец С там? У меня вопрос к нему по поводу моих часов.
- Нет, милая. Он уехал за город к семье на праздники. Отец Джим О'Нил из Непорочного ведет мессы, пока он не вернется. Я могу тебе помочь?
Сначала Элеонор не нашлась, что ответить. Сорена не было в городе на праздники? Но у них были планы. Он пообещал ей ответить на вопросы, как только она закончит поливать палку. Это должно было быть сегодня. Он даже не сказал ей, что уезжает.
- Элли?
- Нет, все супер. Пустяки.
Ее охватило чувство предательства. Как Сорен мог забыть о ней? Забыл даже предупредить, что уезжает на четыре дня? Он был бы в ярости, если бы она исчезла, не сказав ему, куда направляется. А он сделал это, словно ее чувства и их планы для него ничего не значили.
Она посмотрела на клочок бумаги с адресом.
Если Сорен не считает нужным выполнять свою часть сделки, почему она должна?
Она быстро приняла душ и выбрала лучшую одежду - новую пару джинсов и черный свитер с глубоким вырезом и лейблом на груди, который нашла в Гудвилле, с оригинальным ярлыком на нем. Вашингтон-Хайтс был не самым благополучным районом, но она хотела выглядеть хорошо. Она засунула ноги в ботинки и схватила пальто. Она накопила около ста долларов одной купюрой и еще пять были обмотанны вокруг визитки «Эдж Интерпрайзис» и перевязанные резинкой, которые хранились в ее шкафу. Этого было более чем достаточно, чтобы добраться до города и обратно.
Элли доехала на автобусе до Вестпорта, где села на поезд до Манхеттена, и затем на метро до Вашингтон-Хайтс. Последние три часа она бежала от гнева, но теперь, когда она приехала к зданию ее отца, новое чувство страха угрожало занять его место. Здание выглядело, как будто было в одном шаге от приговоренного к сносу. Мимо нее проходили люди, бросая на нее подозрительные взгляды. Но она не поддастся страху. Она позвонила в квартиру отца. Когда она услышала его голос, тот был почти самодовольным.
