- Это не важно, - ответил он. - Мои чувства принадлежат мне. Они не должны беспокоить тебя.
- Боже, ты такой француз.
Нико усмехнулся и прижал голову к ее груди.
- Ничего не могу поделать, - ответил он. - Это у меня от отца.
- Какого именно? - спросила она.
- Того, кто вырастил меня. Моего настоящего отца. А не Кингсли.
- Если бы Кингсли знал о тебе, он бы тоже тебя вырастил и любил.
- Позволь мне любить тебя, раз я не могу любить его, - сказал Нико.
Она провела пальцами по его темным вьющимся волосам. В молодости она никогда бы не оценила такого мужчину как Нико, тихого, трудолюбивого, сдержанного. Он обладал внутренним стержнем и интеллектом, но не показывал себя. Ему не нужно было овладевать каждой комнатой, в которую он входил. Он настолько владел собой, что не испытывал нужды овладевать чем-то еще или кем-то еще.
- Нико, посмотри на меня. - Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, он больше не улыбался. - Я знаю твоего отца двадцать лет. Двадцать. Подумай об этом.
- Если я это принимаю, почему ты не можешь?
- Дело не в том, сколько я его знаю. А в том, как я его знаю, кто мы друг другу, через что мы вместе прошли.
- Тогда расскажи мне. Пожалуйста.
- Уверен, что хочешь услышать эту историю? - спросила Нора и уселась на подушках. Нико лег рядом с ней и обнял за талию.
- Да, я хочу услышать историю. Кингсли может быть моим биологическим отцом, но не настоящим. Мой отец научил меня, как выращивать виноград и обрезать его, как отжимать вино и сбраживать его. Это он отправил меня в Австралию узнавать секреты Шираза. Кингсли соблазнил мою мать, пока отец был в Париже, просил банк о кредите, чтобы сохранить семейный виноградник после плохого урожая.
- Если бы ты знал Кинга, как знаю его я, ты бы нашел способ любить его.
- Помоги мне найти этот способ.
Нора глубоко вдохнула.
- Возможно, это поможет немного полюбить его, - сказала она и отнесла мешочек с украшениями в ванную. Она взяла расческу и вернулась в спальню. - Итак, меня арестовали за угон машин для отца, верно? И Сорен пообещал помочь мне выбраться из моей небольшой проблемы с законом. Он знал, что ему понадобится позвонить Кинсгли и попросить об одолжении. Уже тогда под влиянием Кингсли находились пару прокуроров и судей. Когда Сорен пошел к нему и попросил о помощи, это был их первый разговор за десять лет. Тем не менее, Кингсли помог ему и мне тоже. Он ничего не просил взамен, кроме того, чтобы они с Сореном оставались друзьями.
