- Пять самых лучших слов во французском языке.
Нора легла на спину, как он приказал, и широко развела ноги. Он попытался, но у него не получилось расстегнуть замок на цепочке. Она забрала ее из его руки и открыла.
- Пальцы поменьше, - ответила она. Он взял цепочку и продел ее в кольцо. На этот раз ему удалось закрыть замочек. Он натянул цепочку, и Нора вздрогнула от удовольствия.
- А теперь потяни за цепочку.
Нико сделал, как было велено. Бусины серебряной цепочки стучали по кольцу. Нора задрожала от создаваемого ощущения - словно вибратор, но более интимный и сосредоточенный. Она впилась пальцами в кровать, а Нико снова и снова прокручивал цепочку сквозь кольцо, сначала медленно, затем быстрее в такт ее участившемуся дыханию.
С цепью в левой руке он тянул и дразнил ее пирсинг. Он проник в нее тремя, а затем четырьмя пальцами правой руки. Нора широко раскрылась для Нико, его ладонь исследовала ее влагалище. Он массировал ее точку G, проникал глубже и давил на стенку возле матки. Ее внутренние мышцы сократились и напряглись вокруг его пальцев. Она ахнула, когда он надавил на мягкую точку, и удовольствие усилилось настолько, что она вздрогнула.
Нико усмехнулся, двигая цепочкой. Ее клитор пульсировал, а живот напрягся. Ее бедра двигались в собственном ритме, а внутренние мышцы сжимались и разжимались вокруг пальцев Нико.
Она кончила с внезапной дрожью, которая охватила ее от плеч до колен, прежде чем рухнула на спину и усмехнулась.
- Вот это, - сказал Нико и вытащил ладонь и отстегнул цепочку, - хороший трюк.
- Один из козырей в моем рукаве, - ответила Нора, взяла цепочку из его рук и вернула в мешочек с украшениями. Нико провел ладонью по ее бедрам и животу.
- Где ты научилась всем этим трюкам? - спросил он, целуя ее.
- Ты не захочешь знать.
- Кингсли?
- И Сорен. И мое собственное извращенное воображение.
Она отстранилась от его губ и подмигнула ему.
- Ты удивляешь меня.
- Это говорит твой стояк.
- И сердце, - добавил он.
Она прижала ладонь к его щеке. Такое юное, такое красивое лицо. Но в нем не было и толики невинности. Он слишком усердно работал, жил слишком тяжело, видел многое в этом мире, чтобы в его глазах появился этот блеск. Хорошо. Ей нравились, какими были его глаза сейчас - теплые и голодные. В нем не было отцовского цинизма и всех его секретов. Но секреты Нико не пугали ее так, как секреты Кингсли. Она знала один, который он скрывал от нее ради ее же блага.
- Я знаю, ты влюблен в меня, - сказала она, лаская изгиб его ключицы кончиками пальцев.
