– Вы совсем не уважаете своих соотечественников? – холодно осведомился Линдрик.
Я уловил иронию и намек на то, что я вчера учинил с бухгалтером Ордена.
– Люди – овцы, – поведал ему я. – Они делают то, что им скажут. Они верят в то, во что хотят верить, или в то, что больше всего пугает их. Если им не нравится очевидное, они отвергают либо игнорируют его. Я не виню людей за это. Оно естественно. Я не могу сказать им, что они глупцы. Они не понимают, что они – овцы. Откуда ж им понять? Овцам не дано уразуметь, насколько пастух умнее их.
– Вы говорите как Безымянный, – произнесла Эзабет ледяным голосом.
– Хм, ну да. Мне довелось провести время с парочкой. С ними рано или поздно понимаешь: кем и чем бы они ни были, они – намного больше нас с вами. Неизмеримо больше. Мы думаем днями и месяцами, они – столетиями. Безымянные играют в очень долгие игры. Возможно, это из-за их бессмертия. А может, так уж они устроены.
– Вы настолько доверяете им? Вы в них уверены? – спросила Эзабет.
– Я уверен в них ровно настолько, насколько мне нужно.
Повисло тяжелое молчание.
– А может, настало время поверить в другое? – спросила она. – Безымянные подвели нас. Бросили в час нужды. Я не верю в явление Вороньей Лапы. Он мог увидеть беду с Машиной и отправиться искать новых союзников за океан. Может, и Леди Волн отправится вместе с ним, и оба примутся воевать, набрав новых пешек. Да, как вы и сказали, они думают веками, а не месяцами. Какая разница для Безымянных, выживем мы или умрем?
Леди Танза злится. И, что самое печальное, имеет повод. Как-то оно уж слишком похоже на правду, причем крайне неприятную.
– Тогда нам полный конец, – заметил я. – Но к чему раздувать панику и зарабатывать себе виселицу?
– К тому, что истина важна людям! Она – больше и важнее, чем я!
– В этом мире масса того, что больше вас, – сострил я.
Но Эзабет не рассмеялась. Линдрик тоже. А вот Ненн рассмеялась бы. Жаль, что ее здесь нет.
– Что нужно, чтобы убедить совет в вашей правоте? – спросил я.
Эзабет задумалась, потерла обрубки пальцев.
– …доступ к ядру Машины, – задумчиво выговорила она.
– Туда никто не может проникнуть. Даже Воронья Лапа, – заметил я.
– Откуда вам знать? – спросила Эзабет.
Я знал, потому что Воронья Лапа сам сказал мне несколько лет назад. Но об этом я не стал распространяться, лишь пожал плечами. Эзабет глянула на мою руку, склонила голову, словно прислушиваясь, затем сощурилась.
– А, так вы принадлежите ему!
