– Время смываться, – повторила Ненн. – Капитан, если она не захочет, – бросай безумную суку.
Из коридора доносился топот. Много ног. В сапогах. Я вдруг понял, что недооценил решительность матроны. Она очень быстро собрала костоломов.
Мы вышли из вонючей камеры. Перед нами явились работники Мод. Они были с дубинами и выглядели не очень дружелюбно.
– Сэр, мы не можем позволить вам забрать заключенную, – указал главный – средних лет, с редеющей седой шевелюрой, аккуратной бородкой.
– Я не знал, что вы держите здесь заключенных. Мне казалось, Мод – больница, – заметил я.
Всего девять, все моложе меня. Но настолько, чтобы не уметь обращаться с дубьем.
– У меня приказ самой княгини Эроно. Леди Танза может покинуть Мод только с личного разрешения княгини. У вас нет ее разрешения. Сэр, я отнюдь не хочу вам мешать и навлекать на себя гнев благородных особ, но у меня, право же, нет другого выхода. Моя госпожа, пожалуйста, вернитесь в камеру.
– Мы уходим, – сообщил я. – Ненн, если кто-то встанет на пути, – режь. Это приказ капитана «Черных крыльев». Скоты, убирайтесь отсюда. Я действую по приказу Вороньей Лапы.
Мне не часто доводилось козырять именем своего патрона. Если уж дело дойдет до трибунала, сомневаюсь, что Воронья Лапа явится ко мне на помощь. Но, кроме него, у меня уже нет козырей. Без боя у меня Эзабет не заберут. Ненн оскалилась. Работники занесли дубинки. Я не стал вынимать тесак из ножен. К чему? Ненн – боец, убийца, кровавая хладнокровная сука. Для нее прорубить дорогу через толпу таких болванов – обыденная работа. Для них даже стоять перед ней – смертельный ужас. Дубинки хороши против безумцев и престарелых, закрытых в здешние клетки. Бить безоружных совсем не то, что драться всерьез.
Работники попятились от Ненн.
– Быть может, мы просто терпеливо подождем, пока свяжутся с княгиней? – предложил главный.
Его коллеги оживленно закивали. Ненн зашипела, будто огромная кошка.
– Простите меня, сэр, это нижний уровень? – вдруг спросил мальчик.
Он стоял за работниками у основания лестницы и в тусклом свете фос-трубок казался смутно знакомым. Коротко постриженные волосы, большие, на удивление голубые, глаза.
– Парень, катись, – мимоходом велел главный и снова попытался воззвать к нашему здравому смыслу. – Я уверен, дело просто в бюрократических формальностях…
Он замолк на полуслове, будто ухваченный за горло. Все его тело содрогнулось в конвульсии. Затем так же задрожал и другой работник, словно к его плечам приделали нити и он превратился в огромную марионетку, безжалостно понукаемую кукловодом. Еще один рухнул наземь, раздирая себе лицо.
