– Беда?
– Похоже.
Я рассказал ей и Тноте, в чем дело.
– Думаешь, они говорят правду про доставку бобов? – спросила она.
– Совпадение из тех, от которых уж больно чешется задница. Куда запропастился наш граф?
– Ушел с той девкой, – зевая, ответила Ненн.
– Знаешь куда?
– Нет.
– Я бы хотел уехать сегодня ночью.
Тнота покачал головой.
– Капитан, ты же знаешь: я не сориентируюсь до рассвета. Можно забрести в траву или, того хуже, на восток.
– Думаешь, нужно торчать тут до рассвета?
– Ну, мне не кажется, что нам что-то грозит здесь.
В общем, если тебе предложат провалиться в ад или ехать наугад в Морок, лучше выбрать ад. Дольше проживешь. В аду, по крайней мере, знаешь, где ты. Мы приехали с запада, но это не значит, что наши следы ведут на запад. Пусть ты нутром чуешь дерьмо вокруг себя, но если навигатор говорит, что надо торчать на месте, – надо торчать.
Я согласился выехать на рассвете.
Спал я в тесной, переполненной народом норе, причем тревожно и скверно. Просыпаясь, я видел сквозь брезент сияние бронзовой трещины в небе, неизбежное, словно приговор. А оно протяжно, скрипуче ныло, кровоточило плачем – утренняя побудка Морока. Ненн протянула мне кружку воды – затхлой, с мертвым железистым вкусом, нелепой, как шутка невпопад. Жижа из экстрактора. Как раз под настроение.
Я встал, напялил доспехи. Все, никаких соплей по окрестностям. Солнце вылезло из-за горизонта. Правда, не совсем понятно, восточного ли. Я пошел искать Дантри. Где он был ночью, неизвестно. Потому я пошел к его комнате, постучал в хлипкую дверь и не услышал ответа.
– Эй, Глост! – позвал я. – Просыпайся. Надо двигать.
Пару секунд – ничего в ответ. А затем тоненький голос пропищал:
– Господин, добрый вечер, желаете хорошо провести время?
Я мгновенно разнес дверь в щепы, ввалился в комнату и зашатался, стараясь сохранить равновесие, оскалившись от изумления. Святые духи! Кровь на полу. На стенах. На брезенте. Останки Глоста – почти уже голые кости – лежали на каменной кровати. Среди кровищи и ошметков сидела пара липких блестящих джиллингов с огромными раздувшимися животами. Красные скользкие твари, под стать заплескавшей стены и пол жиже. Наверное, Глост спал. Он не проснулся, пока его жрали, пока, чавкая, отдирали его плоть.
Джиллинги поглядели на меня. Один еще дожевывал плечо.
– Семьдесят три, семьдесят два, – предложил один.
– Господин, добрый вечер, желаете хорошо провести время? – добавил второй.
Я вытащил меч. Джиллинги завопили и попытались отползти, но их животы так раздулись от мяса старого слуги, что твари едва могли шевелиться. Я выместил на уродах свою злобу и ужас.
