Я пожал плечами, используя принятую отговорку об отравлении.
– Так ведь мост же, княже!
Синхронно мы с князем повернулись к Шварценеггеру. Только я с недоумением в глазах – какой еще мост? – а мой шеф – со вспыхнувшим азартом.
– Точно! Ну точно! Сходится все! Сколько там до конца стройки осталось? Мы же в графике?
Вопрос был адресован мне. Скорее всего, мне. Ну не спрашивают обычно силовиков о степени готовности строящихся объектов. Но я применил хорошо развитое умение переводить внимание с себя на соседа, без которого любому чиновнику жить можно, но сложно. Встретил взгляд князя, кивнул со значением, мол, вопрос понятен, ответ очевиден, а значит – не нуждается в его озвучивании. После чего вперил глаза в лицо Михайлы Генриховича и со значением вскинул брови.
Здоровяк как загипнотизированный тоже кивнул и сделал то, что от него требовалось. А именно – ответил вместо меня:
– В графике. Через два месяца сдача вроде.
– Вот! Вот! – Князь треснул по столешнице кулаком. – Вот что мы проморгали!
– Да почему проморгали-то? – Что еще за мост, из-за которого такой сыр-бор?
– А потому, драгоценный мой племянник, что, учти ты в прогнозе активность минцев применительно к строительству моста через Амур, – у нас не случились бы труп маньчжурского посла и сегодняшняя пальба на набережной!
Мост через Амур? Племянник? Да вашу же мать, товарищи бояре! Может, хватит меня каждые полчаса ошарашивать? Нервные клетки не восстанавливаются, между прочим, а я их за половину сегодняшнего дня угробил столько, сколько за предыдущие тридцать лет жизни не смог!
– С позиции настоящего времени очень легко судить о прошлом, – все же сумел я сохранить лицо и даже выдал какую-то подходящую фразу из цитатника.
– Ты мне еще Сунь Цзы процитируй! – рявкнул князь.
По тому, как сжался шкафообразный воевода, я сделал вывод, что у Николая Олеговича наступил некий предел терпимости и сейчас он начнет карать невиновных и награждать виноватых. Если сейчас еще чего-нибудь ему под горячую руку не ляпнуть. Нужно было что-то делать, причем срочно. Господская немилость – штука паршивая, а если еще учесть, что здешняя элита, скорее всего, поголовно маги, то ну его на фиг такую немилость!
– Прости, княже! – Вовремя повиниться – тоже стратегия. Главное, не переиграть. – Моя вина, мне и отвечать!
Несколько долгих секунд бешеные глаза Николая Олеговича сверлили меня, куда там пуле, которую я рукой остановил. Аж кожа зачесалась. Потом покрасневшее лицо моего шефа и дяди (!) стало возвращать обычные цвета.
