— Простите, но я не хочу об этом говорить, — вдруг резко прервал его я. Конечно, это было непозволительно грубо, но я… я просто не мог… не хотел слушать ничего об этом человеке. А уж тем более позволять кому-нибудь вроде хозяина этого заведения узнать больше об этом подонке. Иро и Уджа удивленно посмотрели на меня, и мне тут же сделалось очень неуютно и страшно, словно я был побитым неудачником, которого вывели на городскую площадь всем на потеху. — И-извините, мне нужно отойти. Живот заболел. Я скоро вернусь, — скороговоркой сказал я, поднялся и направился к выходу из трапезного зала.
Уходя, я вновь ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Небось, опять Саки. И что ей от меня надо?.. Мало того, что сначала господин Уджа испортил настроение своим странным и неожиданным предложением помолвки, так еще и теперь его дядя напомнил об этом уроде, моем отце. Кстати, об отцах… неужто господин Уджа — сын короля?.. Если бы ни разговоры о бате, я был бы очень и очень удивлен этому факту… нет, скорее, потрясен до глубины души! Однако мой старик, даже не будучи рядом, умудряется все испоганить. Чтоб он уже, наконец, подох, впал в безызвестность, и его слава перестала преследовать меня!
* * *
Батю моего зовут Цжэнь, и в юности он сбежал из одного из соседних королевств в это. Неизвестно, по какой причине отец решил резко сменить место жительства, но факт остается фактом — тот въехал сюда на незаконных основаниях и первое время вел себя тихо. Местным тяжело было выговорить его имя, поэтому он сократил его до Жэнь, и так до сих пор и величает себя, если не помер еще в какой-нибудь канаве.
Отец Жэня, насколько мне известно, тоже был заклинателем кисти и немного обучил этому мастерству моего батю. Однако, если судить по рассказам Унис и тому, что я видел и слышал от него самого, большей частью своего мастерства мужчина овладел сам путем долгих тренировок и экспериментов.
Батя познакомился с матушкой, когда той было чуть больше тридцати — к тому времени умер дед, однако Унис не пожелала возвращаться в дом еще живой матери, да и порвала контакты со всеми своими братьями и сестрами, и мне так до сих пор и не довелось ни с кем из них познакомиться. Она жила в небольшом доме (том самом, который отобрали у меня за долги) и занималась тем, что ей нравилось — рисовала гравюры и совершенствовала мастерство кисти. Зимой в столицу прибыл Жэнь, к тому времени уже ставший подданным местной короны по долгой оседлости, и тут же начал привлекать к себе внимание странными трюкачествами, которые были очень похожи на то, что в свое время чудил дед: то рисовал красивых животных на рисинках, то устраивал на площади целые представления, изображая на большом полотне божеств, а затем убегая от гнева жрецов, которым не нравились его слишком откровенные интерпретации божественных текстов и легенд, то однажды оживил на приеме у одного знатного господина нарисованного слона, и тот устроил в доме настоящий хаос. К счастью, никто не пострадал, и батя заработал себе славу гениального чудака.
