Они явно не из Магонии, но и на земле я таких созданий не видела.
Женщина с жабрами… другая с хвостом… Существо, похожее на кошку из дыма, извиваясь, вращается в резервуаре. Вот мелькает глаз, большой, бледно-зеленый, а потом дым преображается, и на короткий миг я вижу шипящую пасть, красный язык, острые клыки. Великан, сплетенный, кажется, из корней деревьев. Ему приходится сидеть на коленях. А вон что-то плавает в аквариуме с темно-зеленой от цветущих водорослей водой. Взмах хвостом…
Русалка? Нет, не может быть!
Для описания остальных существ я просто не подберу нужных слов. Одна из камер охвачена огнем, а в недрах пламени, проворно работая хвостами и другими конечностями, мелькают странные силуэты.
Меня посадили в тюрьму, которая кишмя кишит чудовищами. Некоторые из них смотрят на меня. Из-за спины доносится трескучий голос.
– Они забрали нас, – говорит он. – Забрали из дома, разлучили с потомством.
Резко повернувшись на месте, я пытаюсь разглядеть того, кто со мной заговорил, но это не так-то просто. Какофонией жалобных звуков до меня доносятся новые голоса.
– Нас не выпускают, – шипит одно из существ.
В жизни может случиться что угодно, Аза Рэй, говорит Джейсон у меня в голове, и я вспоминаю, как превращала дождинки в камни. А если какое-то событие не случилось, то значит, вместо него произошло что-то еще.
Боже, Джейсон… Что же делать?
У меня нет сил, нет голоса, перед глазами проносятся картины, которые успел показать мне Кару, прежде чем его схватили.
Что сейчас с ним творится? Неужели он и правда у Дая?
Через некоторое время меня рывком вытаскивают из камеры и, введя анестетик, который все равно не действует, разрезают кожу на руке магонским ножом. Если бы они поранили меня ножом из земных металлов, то не увидели бы ничего, кроме человеческой плоти, но магонский нож способен распороть искусственную оболочку, обнажая магонскую кожу – цвета индиго с татуировками, по которым можно узнать обо мне все. Из надреза течет алая кровь, затем темно-синяя. После этого руку перевязывают бинтом.
Может быть, они хотят меня запугать? Что же, их можно поздравить.
Раньше я не боялась ни боли, ни смерти.
Но когда от них отвыкаешь, боль и смерть снова начинают тебя ужасать.
Сплю я урывками, то и дело вскакивая, хотя прекрасно понимаю: чтобы подготовиться к тому, что ждет впереди, нужно успокоиться и набраться сил. В конце концов чей-то голос выдергивает меня из дремы:
– Кое-кто хочет с тобой повидаться.
