Пригибаясь и прячась за всевозможными техническими постройками неизвестного мне назначения и в то же время поминутно выглядывая из-за них, чтобы снова не попасть в какое-нибудь «интересное положение», я пустилась в обратный путь.
Он прошел без эксцессов, что, впрочем, было не особенно удивительно. Стрелки на часах подходили к трем ночи, и в это позднее время ожидать «случайных прохожих» было уже как-то странно.
Спокойно и без приключений добравшись до вертолетной площадки, я без труда отыскала старенький «Ми-8», притулившийся с самого края, и, скрытая от посторонних глаз массивным корпусом вертолета, принялась за свое черное дело.
Размышляя о том, какие именно повреждения лучше всего поспособствуют моим мстительным целям, я рассматривала несколько вариантов. Такая сложная конструкция, как вертолет, имеет несколько жизненно важных узлов, испортив которые, можно смело гарантировать, что выйдет из строя вся система. Перебрав их один за одним, я остановилась на гидравлике.
Повредив, например, гидронасос и подающие трубопроводы основной и вспомогательной систем питания гидроусилителей, можно смело давать гарантию, что вертолет просто не взлетит. А с другой стороны, перечисленные агрегаты расположены не на виду, а в разных укромных местах. Другими словами, сразу, «на глазок» поломку обнаружить не удастся, и тот, кто ничего о ней не знает, взлететь все-таки попытается.
Ковыряясь в железках и с трудом пробираясь к необходимым мне «контрольным точкам», я с неподдельным злорадством предвкушала цирк, который смогут посмотреть все желающие, лишь только Свиридов вновь захочет прокатиться на своем «воздушном такси». Мне приходилось видеть неуклюжие кульбиты, которые выделывает при попытках взлететь вертолет с поврежденной гидросистемой. И зная, что именно увидят завтра служащие военной части, я заранее радовалась за них. Не каждый день удается посмотреть подобную комедию, устроенную самой жизнью.
Кроме чувства глубокого удовлетворения, которое доставляло мне злорадство, оно было неплохим подспорьем в работе. Из инструментов у меня имелись лишь укрепленные на щиколотках ножи, а столь важный узел, как гидросистема, действительно был «упакован» вполне надежно именно с тем, чтобы его не мог повредить любой желающий, будь то злобный диверсант или просто прохожий. Поэтому дело мое продвигалось не слишком бойко, и, орудуя лишь ножами, я была рада любому подспорью, даже если в этом качестве выступала такая не слишком благородная эмоция, как злорадство.
