Мы прошли около пятисот ячеек, когда Рэн вдруг сказал:
– Если я не ошибся, мы тут уже были.
– Неудивительно.
– Да нет, удивительно. Потому что раньше такой конфигурации поворотов я не видел.
Я, чувствуя, что мои предположения начинают сбываться, оглянулся на него:
– Хочешь сказать, стены сместились раньше времени?
– Что-то вроде того.
– Давай, скажи им, – присоветовало Отражение. – Обрадуй в очередной раз.
– Это четырёхмерный лабиринт.
Мои спутники замерли на месте.
– Как это?
– Это три предыдущих измерения плюс ещё одно. Для каждой ячейки существует своё измерение со своей конфигурацией лабиринта.
– И как его проходить?
– Не знаю.
– Я знаю, – вдруг сказал Рэн. – Если мы оказались в том же месте, где уже были, нужно попытаться пройти тем же путём.
– Бред.
– Вовсе нет. Физически мы на том же месте, но на карте лабиринта мы сместились в иное измерение. Соответственно, чтобы найти ещё одно новое измерение, нельзя возвращаться назад. Так мы постепенно пройдём все измерения, в одном из которых будет выход.
– Жизни не хватит, – сказала Литесса. – В кубе с ребром в двести ячеек есть прорва вложенных измерений. Если посчитать суммарное количество ячеек, получится…
– Шестьдесят четыре триллиона. Только учитывайте, что проходя из одной ячейки в другую, мы оставляем позади не одно измерение, а сразу восемь миллионов, – Рэн задрал голову, подсчитывая в уме: – Исключаем ячейки, являющиеся стенами – это где-то семьдесят процентов ячеек…
– Как сложно, – сказала пиратка, возведя очи горе. – Всё же намного проще! Если мы соблюдаем правила Лабиринта, он сам приведёт нас к цели. Разве нет?
Мы переглянулись.
– Дружище, вынужден признать, что в этот раз я больше верю женской логике, чем твоим сложным расчётам, – сказал я.
Пуэри только пожал плечами.
– Значит, просто идём и считаем ячейки.
Так и поступили. Этот переход я вообще запомнил очень плохо, потому что мозг уже наполовину отключился. Но шли мы в этот раз дольше – потому что заходили в тупики и возвращались порой на сотню ячеек.
Лишь остановившись в десятитысячной ячейке, я понял, насколько лучше поспать два часа, чем не спать совсем. Мои спутники выглядели значительно лучше. По крайней мере, так сказало Отражение.
И вот, спустя какое-то время, перед нами появился ещё один портал. Мне самому уже так надоели эти блуждания, что первым желанием было плюнуть в эту тёмную завесу и послать всё к Лукавому.
Но потом я глянул на двойника и вдруг вспомнил, как он вцепился в Гроггана: «Беги!». Вспомнил Кира, отдавшего жизнь, лишь чтобы открыть мне дверь и предоставить ещё один ничтожный шанс. Арджина, погибшего просто так… И сердце огненного создания, жестоко вырванное, выкорчеванное из груди рукой белоглазого. Вот что он делает. Вырывает сердце у целого мира лишь для того, чтобы воплотить в жизнь свои фантазии, одним махом убивая бесчисленное количество себе подобных.
