— Ломом по кумполу! — не задумываясь, заявил Могилкин, и заявил так уверенно, словно это дело, для него давным-давно привычное.
Сократилин посмотрел на тщедушного, узкоплечего Могилкина и не смог удержаться от смеха. Впрочем, смеялись все, и даже Добрянский.
Могилкин оскорбился:
— Вы думаете, у меня силы не хватит?!
Гармонщиков облапил Могилкина, помял его, пальцем вытер выступившие на глазах злые слезы:
— Хватит, конечно, хватит. Только вот как ты пропихнешься в эту дыру? Мой кулак в нее не пролезет.
Могилкин стал горячо уверять, что наверняка. прилезет, так как он гибкий, верткий, узкоплечий и голова огурцом.
Могилкин, правда, больше походил на веретено, да и голова у него скорее напоминала грушу, нежели огурец, и все же решили попытать счастья.
Под окошком встал рослый Гармонщиков. Могилкин вскарабкался ему на плечи, просунул в дыру руки, ухватился за наружный край окна и скомандовал:
— Задирайте мне ноги и потихоньку толкайте.
Ноги задрали, Могилкин попытался просунуть в дыру голову и сразу же отказался от этой затеи.
— Руки мешают, — пожаловался он. — Если б не руки — наверняка пролез.
— Не отрубать же их, — заметил Никитин.
— Зачем отрубать? Я их прижму по стойке «смирно». А вы поднимите меня на руках, как покойника, и пихайте головой. — Могилкин показал, как надо его поднять и как пихать.
— Так поднять тебя и моего роста не хватит. И под ноги подставить нечего, — сказал Гармонщиков.
— А уголь. Кучу угля перетащить под окно, — предложил Богдан.
Хотели сразу взяться за дело. Но за дверью гулко прогромыхали сапоги. Лязгнул замок, на пороге встал солдат с автоматом. Пленные одернули рубахи, поправили на голове пилотки. В котельную вошел санитар в халате и в белом колпаке. Торопливо отсчитал пять человек и увел.
В котельной остались Богдан, Могилкин и Добрянский.
— Куда их? — спросил Могилкин. — Неужели на расстрел?
— Вряд ли. А впрочем, кто знает… — Сократилин, конечно, не мог знать, куда их увели, но почему-то был уверен, что их увели на какую-нибудь работу. «Через час-два явятся», — подумал он.
Тяжко и горестно вздохнул Могилкин.
— Ужасть как жрать хочется.
— А вот мы сейчас с тобой покурим, оно и расхочется, — сказал Сократилин.
— Корочку бы сейчас хоть самую завалящую. Со вчерашнего утра не жрамши. Да и утром-то какая была еда… — пожаловался Могилкин и тронул Сократилина за руку. — Вкусные у них макароны?
Богдан усмехнулся:
— Не распробовал.
— Кажись, с мясом, — сказал Добрянский.
