. Патроны не пользовались правом передачи ими продажи повинностей ахую, за искючением ближайших родных.
Ахашвала и ахую, освобождённые своим патроном (с религиозной миссией «на помин души», или в благодарность, или в ознаменование семейного торжества), становились азата – лицо вне сословий. Число их было весьма незначительно.
Сословие амацюрасгу (в Самурзакани – майнале) образовалось из тех ахую, которые посредством выкупа, чаще всего постепенного, освободились от всех своих обязанностей и повинностей по отношению к патрону, за исключением «барщины». Для амацюрасгу барщина заключалась в работе до 3-х дней в неделю, а если в семье несколько взрослых мужчин, то в работе одного из них по 5–6 дней в неделю.
Сословие амацюрасгу было незначительным и не превышало 2% всего населения.
Сословие анхаю (в Самурзакани – пиош) было самым многочисленным, самым свободным крестьянским сословием. Оно составляло главную массу акыты. Это сословие составляло около всего населения страны.
На анхаю лежала повинность работой, обычно не боле 3–5 дней в году, по приглашению своего патрона, который для них является всегда главой акыты, ахылапшю, а также в уплате известного процента урожая и приплода.
Анхаю могли осуществлять переход в другое акыта и к другому ахылапшю (асаства) без всяких ограничений, чем и удерживали последних от нарушения обычного права.
Сословие шинагма является сословием крестьян-чиновников. Единственной их повинностью являлось несение служебных обязанностей при ахылапшю. Шинагма – среднее между управляющим, доверенным, телохранителем и волостным старшиною. Это ставило шинагма в исключительное положение среди прочих хипши абхазской акыты.
Величиною акыты определялась её мощь, значение и влияние. Акытой же определялось значение и сила той или иной фамилии тавада или аамыста (в Самурзакани – жноскуа).
Те или иные личные качества ахылапшю определяли количество их хипши. Деятельный, умный ахылапшаю усиливал акыту и, наоборот, как только во главе акыты оказывался неспособный ахылапшю, акыта слабела. Вследствие этого в Абхазии более сильная ныне фамилия потом слабела, и такие приливы и отливы силы и влияния мы наблюдаем во всех родах тавадов, аамыста и жноскуа.
Чрезмерное усиление какой-либо фамилии или же, наоборот, её слабость представляла для владетелей Абхазии и Самурзакани опасность, и тогда они прибегали к искусственным мерам усиления слабеющей фамилии или же к насилию для ослабления сильной фамилии. Тавады же, аамыста и жноскуа в свою очередь не давали усиливаться владетелям. Вместе с тем эти же тавады, аамыста и жноскуа по первому зову владетеля выходили на защиту своей страны.
