Кстати, в то время Брюсов сильно интересовался математикой. Гимназисты даже посвятили ему симпатичное стихотворение:
О диаметре и шаре
В нашем классе толковали
Никанорович Евгений
Да Валерий Брюсов гений.
В философию пустились,
Но на шаре оба сбились,
Доказательств не нашли,
Замолчали и ушли.
Пожалуй, Поливанов был единственным авторитетным человеком, не влившимся в хор «поэт Брюсов — дурак» — после того, как стихотворец написал скандальную «поэму» — «О, закрой свои бледные ноги!».
— Оставьте, — сказал Поливанов. — Умница, но — ломается.
Кроме Брюсова и Белого в гимназии училось множество людей, впоследствии известных. Дмитрий Щукин, например. Тот самый представитель рода Щукиных, что не интересовался ни цыганами, ни ресторанами, а сидел в своем домике в Староконюшенном и возился с каталогами аукционов. «Божья коровка», — прозвал его Игорь Грабарь.
У Поливанова учились актеры Лужин и Садовский, поэт Волошин, шахматист Алехин, художник Головин. Лев Толстой и Александр Островский отдали сюда сыновей.
Вообще, гимназия в первую очередь пользовалась популярностью в семьях потомственных интеллигентов. Андрей Белый писал: «Среди профессорских сыновей, обучавшихся в мое время, помню: сыновей проф. Эрисмана, проф. Зубкова, проф. Н. И. Стороженко, проф. Снегирева, проф. Поспелова, проф. Пусторослева, проф. Огнева, проф. Грота и др.; из представителей либерально-интеллигентских фамилий отмечу Колюбакина, Родичева, Петрункевичей, Бакуниных, Сухотиных, Дьяковых, Сатиных, Колокольцовых, Духовских и т.д.».
Правда, вместе с ними ту гимназию окончил некто Торопов, известный черносотенец, убийца. И некто Радин, автор незабвенной песни «Смело, товарищи, в ногу!». Но это, как говорится, картины не делает.
Главное — при всей чудовищнейшей непохожести одно объединяло всех этих поливановцев. Они стали личностями. Со знаком «плюс» или со знаком «минус», с каким-нибудь знаком иным — но людьми нестандартными. То была школа настоящих людей — разносторонних, талантливых, ищущих и, главное, ненавидящих «казенщину».
* * *
Сама же гимназия была устроена на широкую ногу. Тот же господин Иков вспоминал: «Гимназия занимала огромный дом… Внешний вид здания — полуколонны по фасаду — типично «николаевский»: строгий, суровый, подтянутый, как николаевские солдаты. Изнутри дом оказывался много уютнее.
В нижнем этаже кроме гардеробной расположены были разные служебно-хозяйственные помещения, учебные кабинеты (вечно на замке и никогда никем не посещаемые) и пр. На втором — находились: квартира директора; основные классы; громадный двухсветный рекреационный зал с мраморными колоннами, за которыми помещались различные снаряды для гимнастических упражнений, и — мозг школы! — учительская. На третьем этаже размещены были: дортуары, столовая для пансионеров и две учебные комнаты, где обычно занимались ученики 1—3 классов. Во время большой перемены малышей сводили вниз, в общий зал, и им строго запрещалось бегать наверх без разрешения дежурного старшего надзирателя.
