Впрочем, жизнь московского бульвара мало соответствовала карамзинской версии. Один неизвестный автор посвятил новому развлечению стихотворение под названием «Стихи на Тверской бульвар». Судя по нему, жизнь на бульваре не особенно свидетельствовала в пользу просвещения бульварных посетителей:
Вот Анюта Трубецкая
Сломя голову бежит,
На все стороны кивая,
Всех улыбками дарит.
Вот летит и Болховская,
Искрививши правый бок,
Криворукая, косая,
Точно рвотный порошок…
Муж-гусар ее в мундире
Себе в голову забрал,
Что красавца, как он, в мире,
Еще редко кто видал.
Усы мерой в поларшина
Отрастил всем напоказ,
Пресмешная образина
Шепелев в глазах у нас.
А Гусятников, купчишка,
В униформе золотой,
Крадется он исподтишка
В круг блестящий и большой.
Но не всех же здесь до крошки
Нам сюда переписать,
Не пора ли сесть на дрожки
Да домой уж ехать спать.
Да и стихотворец Батюшков далек был от того, чтобы поэтизировать бульвар: «Вот жалкое гульбище для обширного города, какова Москва; но стечение народа, прекрасные утра апрельские и тихие вечера майские привлекают сюда толпы праздных жителей. Хороший тон, мода требуют пожертвований: и франт, и кокетка, и старая вестовщица, и жирный откупщик скачут в первом часу утра с дальних концов Москвы на Тверской бульвар. Какие странные наряды, какие лица!»
Пика своей славы наш бульвар достиг после войны 1812 года, когда на нем наконец-то выросли красивые и статные деревья.
К тому времени уже было разбито все Бульварное кольцо. «Устроение бульваров есть щастливая выдумка; ибо это придало неимоверную красоту древней нашей столице», – писал один из альманахов начала позапрошлого столетия. Так что Тверской бульвар был не единственным, но все же самым популярным.
Здесь прогуливались в основном дворяне и творческая интеллигенция. Раскланивались, расспрашивали о здоровье, иногда пикировались. В мемуарах можно встретить приблизительно такие случаи:
«Однажды Пушкин, гуляя по Тверскому бульвару, повстречался со своим знакомым, с которым был в ссоре.
Подгулявший N, увидя Пушкина, идущего ему навстречу, громко крикнул:
– Прочь, шестерка! Туз идет!
Всегда находчивый Александр Сергеевич ничуть не смутился при восклицании своего знакомого:
– Козырная шестерка и туза бьет… – преспокойно ответил он и продолжал путь дальше».
Больше всех на себя обращали внимание богатые щеголи. Они одевались в безумные фраки – например, широкие, короткие, какого-нибудь апельсинового цвета. Они курили длинные вонючие сигары, насвистывали водевильные мелодии и натравливали на гуляющих своих собак. Как правило, у франтов были вычурно подстриженные пудели.
