Тверская. Прогулки по старой Москве | страница 41
– Слушайте, скифы! Слушай, Русь! И клянись перед копытами скобелевского коня двинуть могучую рать на проклятых обер-кельнеров, и сокрушить последних Габсбургов, и вытереть кровь на своих штыках о шелковое белье венских кокоток!
Толпа зрителей долго кричала «Ура!» выступающему.
После революции вновь вспомнили о памятнике, но уже несколько в ином ключе. Один московский обыватель недоумевал: «В Пензе ставят первый в Европе памятник Карлу Марксу, а в Москве приступлено к снятию памятника Скобелеву. Скобелев дал России завоеванные области и славные победы, а что дал России, в частности Пензе, Карл Маркс?»
Тем не менее в канун 1 мая 1918 года рабочие завода «Гужон» (ныне «Серп и молот») сняли статую Скобелева с постамента, распилили ее и перенесли куски «Белого генерала» во двор Моссовета. На постаменте же соорудили трибуну для приветствий первомайской демонстрации.
На эти демонтажные работы небольшим, но колоритным текстом откликнулась газета «Жизнь». Трудно удержаться от того, чтобы не процитировать текст полностью.
«Работы по снятию памятника идут лихорадочным темпом.
Вчера утром туловище «Белого генерала» уже беспомощно болталось на железных цепях, а из стремян гордо скачущей лошади уныло торчали запыленные геоктепинской пылью сапоги. Много любопытных.
– А лошадь-то уберут? – интересуется сердобольная женщина в сером платье.
– Нет, Троцкого на нее посадят, – шутит какой-то рабочий.
– Мирбах приехал, вызвал Ленина и говорит ему: немедленно, мол, уберите этого генерала. Страсть немцы не любят Скобелева. Первейший их враг, – авторитетно поясняет господин спекулятивной наружности. Пожилая дама, по виду вдова действительного статского советника, дежурящая в «абрикосовской» очереди, агитирует среди мальчишек:
– Герой, дети, всегда останется героем. Память их нужно чтить. Что им сделал Скобелев? Пускай бы скакал. – В голосе чувствуются слезы. Скрипят домкраты, стучат топоры.
– Боятся скачущих генералов, – ввертывает изящный «котелок» в замшевых перчатках.
Милитаристически настроенный мальчуган пожирает глазами умерших солдат с погонами и мечтает вслух:
– Вот бы саблю попросить. Все равно не нужна.
Маленькие люди копошатся у ног исполинского коня и сосредоточенно проводят в жизнь новый декрет.
Толпа восприняла его как акт мести со стороны советской власти по адресу буржуазии».
Предмет горячих споров лета 1912 года прекратил свое существование. Разве что в 1919 году его изобразили на двухсотрублевке, выпущенной Вооруженными силами Юга России (более известными как армия Деникина). Но почему-то Михаил Дмитриевич изображен там на фоне Кремля.