«„Яр“ с его миниатюрными порциями может почесться истым представителем нерасчетливости обитателей Парка», – заключал Н. Скавронский. И, по большому счету, ресторан тот был довольно заурядным и вряд ли вошел в историю, если бы не, во-первых, его местоположение («Яр» довольно скоро переехал из центра города в Петровский парк), а во-вторых, цыганский хор под управлением Ильи Соколова. Одной из наиболее известных песен была «Сарафанчик-расстегайчик». Якобы именно под нее подавали специальные, не до конца защипанные пироги с начинкой. Существует мнение, что именно отсюда и пошло такое слово – «расстегай». Но это мнение, скорее всего, ошибочно.
Кстати, водку поначалу здесь не подавали. Она появилась в ресторанном обиходе только в середине позапрошлого столетия, при этом к порции бесплатно прилагалась и закуска. Выпивший мог зачерпнуть большой ложкой из одного из двенадцати блюд.
Со временем «Яр» постепенно становился все более известным и притягательным заведением. А затем и вовсе сделался почти синонимом слова «разгул». Именно здесь, например, проходило «крещение» Николеньки Иртеньева из толстовской «Юности», именно здесь он впервые напился и даже поссорился с каким-то господином Колпаковым.
Около 1870 года владельцем «Яра» стал купец Аксенов – толстый, бритый, желтолицый и прозванный за все за это «Апельсином». «Апельсин» пристроил к зданию стеклянный зимний сад, беседку (чтобы в непогоду ожидать извозчиков) и устроил специальный Пушкинский кабинет с бюстом великого поэта. Что ж, тому был прямой резон, ведь Александр Сергеевич охотно посещал ресторан «Яр» и даже упоминал его в стихотворении «Дорожные жалобы» («И телятиной холодной трюфли Яра поминать»). Правда, имелся в виду ресторан на Кузнецком мосту, однако «Апельсина», выдумавшего столь непосредственный рекламный ход, такая мелочь вряд ли волновала.
В то время дебоши у «Яра» были одной из излюбленных тем городских обывателей. Они искренне поражались «традициям» этого ресторана, и поражались не без оснований. Как-то раз, к примеру, похоронная процессия, шествовавшая по нынешнему проспекту на Ваганьковское кладбище, вдруг неожиданно остановилась у ресторанных дверей, после чего проследовала прямо с гробом внутрь, в заранее зарезервированный кабинет. Там «покойный» встал из гроба, скинул саван и, оказавшись в модном сюртуке, объявил о начале пиршества.
Долго еще после этого случая редактор газеты «Московский листок» Николай Пастухов поучал репортеров:
