– А оно им надо – заявлять?
Кто-то ведь про это мог знать, что сироту искать не будут, мог и вызнать, убить, а потом подбросить, куда надо, труп.
Еще Лидочка сообщила, что телегу-бричку видели у шинка бедолаги Лазаря, видели как раз в тот самый день, когда… Возницу, правда, не установили… но верилось, что это – пока.
За окном казармы вдруг запела труба! Запела тревожно, по-боевому, хоть никаких учений вроде не ожидалось.
– Верно, опять проверка к нам, братцы! – набрасывая на плечи ментик, предположил Бурцов.
Тут уж подоспел и дежурный офицер – юный корнет Сашенька Пшесинский:
– Тревога, братцы! Строиться на плацу.
– Да мы по трубе слышим, – Денис Васильевич рассмеялся и вслед за друзьями побежал на конюшню – к лошадям.
Вскоре все выстроились на плацу. Не весь полк, всего лишь одна давыдовская рота. Однако перед ней гарцевал на гнедом коне сам отец-командир, полковник Яков Федорович Ставицкий. Гарцевал, но слова зря не тратил:
– Буча в Звенигородке, други! Власти помощи просят. Что там точно, не знаю, но лихие людишки головы подняли – лавки громят и, по слухам, штурмуют присутствие!
– Присутствие? – ахнул князь Серега. – Неужто французская зараза и до сих благословенных мест добралась?
Не так уж и громко сказал, но полковник, однако, услышал…
– Не думаю, чтоб в Звенигородке какие-то санкюлоты завелись, – поправив ментик, Яков Федорович усмехнулся в усы. – Однако бунтовщики могут быть вполне. Помните, в прошлом годе супротив немецких земляных яблок – картофеля – бунтовали? Едва ведь полгородка не сожгли. Так что вперед, господа гусары, с богом! И, буде бунтовщики сопротивление окажут, – так не щадить!
Рота ворвалась в местечко с налета, растеклась звенящею лавой по главным улицам, подалась к площади, к присутствию – похоже, заводилы бунта находились именно там. Завидев гусар, городские обыватели осмелели и даже выглянули на улицы, где никаких бунтовщиков что-то не наблюдалось. Однако кое-где уже поднимались в небо дымы…
– Жгут кого-то, собаки, – повернув, покрутил саблей Бурцов.
– Алексей, Денис – давайте за мной, к присутствию, – на ходу скомандовал ротный, старый капитан Дмитрий фон Остенбакен, лихой рубака из остзейских дворян. – Остальные, смотря по дымам. Безобразия прекратить, толпу – если есть, разогнать, зачинщиков похватать…
– А пожары – тушить?
– Зачем? Пусть обыватели тушат. Наше дело простое – порядок установить.
Двигалась лава. Покачивались кивера, грозно сверкали сабли, и копыта коней поднимали с улиц густую желтовато-серую пыль. На прилегавшие к главной улицы уже свернула пара десятков гусар, остальные неслись вслед за своим капитаном.
