— Вот теперь вы молчите. И это у вас получается куда убедительней.
Итак, если вы начнете шантажировать меня, я выложу все, что у меня есть на вас. Компромат номер один. Письмо, которое вы мне отправили для факсования…
— Глупости! — перебил ее Форс. — Письмо отпечатано на обычной бумаге обычным принтером. Его нельзя распознать и приписать мне.
— Само по себе нельзя. Но вместе с компроматом номер два — фирменной салфеткой ресторана "Волга", на которой вашей рукой написано "Факс Зарецкого" и дальше — номер, согласитесь, компромат номер один выглядит достаточно убедительно.
Форс замолчал, задумался. Черт возьми, похоже, это уже серьезно. То есть чисто юридически такие улики, конечно же, ничего не значат. Мало ли для чего и в каких условиях он мог написать на салфетке факс Баро. А уж потом, к случайно найденной салфетке любая аферистка могла бы состряпать и распечатать подметное письмо. Форс тут же выложил все эти аргументы Олесе.
Но оказалось, что она и к этому готова.
— Леонид Вячеславович, вы, конечно, замечательный юрист и в чисто юридических вопросах с вами трудно спорить. Но дело в том, что Астахов — не юрист, а человек. А я женщина, которая умеет очень хорошо и убедительно плакать. И я думаю, его разжалобит мой рассказ о тюрьме, о том, как меня подставили, заслав туда. Кстати, мой рассказ о том, что я понятия не имею, кто такой Игорь и зачем вы с Тамарой Александровной заставляете меня играть роль его невесты, повергнет его в шок. И может вызвать у него некоторые подозрения насчет супружеской неверности…
Форс скрипнул зубами. Дьявол! Он не ждал, что эта девчонка способна на нечто подобное. При таких раскладах конфронтация с ней становится уж очень опасной и непредсказуемой. А если она действительно настолько симпатична Астахову, как намекает, то поражение его, Форса, просто неизбежно. Но нельзя ей дать понять, насколько все плохо.
— Олеся, ты маленькая беззащитная шмакодявка. Неужели ты думаешь, что Астахов поверит тебе, мелкой аферистке, неизвестно как выбравшейся из тюрьмы, а не мне, его старому партнеру…
— Да, Леонид Вячеславович, я уверена, что он поверит мне, а не вам.
— Откуда же такая уверенность? — Форс постарался, чтоб голос его звучал максимально иронично, но подсознательно он уже был готов к последнему удару.
— Так я ведь забыла сказать вам самое главное. Вы только не очень расстраивайтесь, но сейчас весь наш замечательный и остроумный разговор я записываю на диктофон!
