— Глупое у меня сердце, бабушка. Глупое! Сколько страданий я своим близким принесла.
— Ты все исправишь, доченька.
— Правда?
— Правда.
— Я смогу?
— Ну конечно, сможешь.
— Бабушка, я хочу, чтобы ты всегда рядом была.
— А я и буду.
— Иначе, я без тебя пропаду, совсем пропаду, — сказала Кармелита, крепко обняв Рубину.
Вернувшись в дом Астаховых, Олеся чувствовала ужасное раздвоение. В одних и тех же стенах ходили, размышляли и что-то делали сразу две Олеси.
Одна присматривалась, есть ли Астахов в своем кабинете. А если нет, то начинала предполагать, когда вернется, чтобы можно было безопасно отправить факс.
Другая Олеся лихорадочно билась о стенки заданных условий и думала, что можно предпринять, чтоб не отсылать факс. А еще лучше — придумать что-нибудь этакое, чтоб совсем соскочить с крючка Форса.
И вдруг в какой-то момент снизошло на Олесю озарение. Выход был настолько прост, красив и эффективен, что Олеся в первый момент сама себе не поверила. Потом отбросила всю работу. Села в самом дальнем углу самой маленькой комнаты и постаралась сосредоточиться.
Так, прежде всего нужно успокоиться, все просчитать. Итак, вот ее аргументы для Форса — вроде бы, все убедительно. Подтверждающие документы — тоже на руках. А если он начнет угрожать? Просто грубо, по-бандитски угрожать? Она найдет, что ему ответить!
Олеся поплотней закрыла дверь и набрала номер Форса.
— Алло!
— Здравствуйте, Леонид Вячеславович!
— А Олеся! Привет. Ну как, партийное задание выполнила? Надеюсь, ты уже докладываешь об исполнении.
— Да что вы? Помнится, вы сказали, что мое дело — пыль протирать.
— Э-э, нет, — рассмеялся Форс. — Не совсем так. Я сказал — пыль протирать и факсы отправлять…
— Да. Так вот. Пыль-то я протирать буду, а вот этот факс не отправлю!
— Не понял… Я наверно, что-то не расслышал…
— Повторяю: факс не от-прав-лю!
— Что-о-о?!
— Что слышали. И ничего подобного впредь делать не буду.
— Ладно, тогда я сейчас же позвоню Астахову. Думаю, ему будет интересно узнать, откуда в его доме взялась новая горничная. Так что на этом мы с тобой, пожалуй, прощаемся…
Тут же Олеся рассмеялась, впервые за все то время, что она общалась с Форсом. Он пытался ее запугивать, а у самого голос был неуверенный и настороженный. И никакая бравада не могла этого скрыть.
— Леонид Вячеславович! Не верю! Как говорил Станиславский, не верю. И никогда не поверю, что такой осторожный человек, как вы, не выслушает мои аргументы.
По ту сторону телефонной линии молчали. И Олеся с еще большим воодушевлением продолжила:
