Вот и сейчас Тамара ехала на стоянку к Игорю. И понимала, что никуда они друг от друга не денутся. Очень уж сильно приросли. Вот только нужно один вопрос выяснить у Астахова. Тамара позвонила домой, Коля последнее время почему-то там сидит работает.
И тут, внимание, телефон показал свою волшебную сущность. Набрав знакомый номер, Тамара услышала гудки, потом произошло соединение, а потом… Тамаре вдруг стало слышно все, что там происходит. А там происходило что-то очень интересное. Поскрипывание кресла, дивана, какое-то попискивание. Во всем этом шуме Тамара отчетливо различала голос Астахова и всхлипы Олеси.
Горничная усиленно каялась и собиралась уйти. А Астахов, ее непоколебимый Астахов, упрашивал девушку остаться. Да так упрашивал, что из-за этого опаздывал на какую-то важную встречу.
Правда, до поцелуев или чего-то большего, слава богу, не дошло. Но и того, что Тамара услышала, было достаточно, чтоб понять: дело серьезное.
Коля не на шутку увлекся этой особой. Вот тебе и 1 % внимания.
Неужели придется что-то менять в привычной формуле?
Тамара развернулась на заправке, подкатив к рядовому заправщику Игорю Носкову.
— Привет, — бросил он.
— Привет, — сказала она.
Как же много на самом деле было сказано в двух этих словах. Что-то вроде: "Слушай, ну поругались и хватит, может, пора мириться?.."
— Игорь, что я тебе сейчас скажу. Знал бы ты, какова твоя невеста оказалась!..
Игорь рассмеялся, чуть ли не впервые за эти несколько дней.
— Остынь, Тамара. Какая "моя невеста"? Ты сама ее мне придумала. А Форс материализовал.
— Я ее придумала, как ты выражаешься, чтобы спасти наши с тобой шкуры.
— Не самый лучший способ.
— Ну придумал бы что-нибудь сам. Так нет же, дрожал, наверное, как заячий хвост. Так вот, твоя невеста, подчеркиваю, твоя невеста так запудрила мозги Астахову, что он чуть ли не на коленях убеждал ее, что она ценнейший работник!
— А ты откуда знаешь?
— Знаю. Так получилось.
— И что?
— Что, что? Ценнейший работник — случайная горничная!!! Докатились…
Игорь подошел к Тамаре поближе.
— Э-э, да ты никак ревнуешь, — поставил он диагноз.
— Надо же до такого додуматься! Чтобы я ревновала к какой-то уборщице.
— Она не уборщица, она — горничная. И она очень даже ничего. В общем, все получается, как в классической литературе XIX века: "Душа моя, Грушенька, а идите-ка ко мне!"
— Да пошел ты! — то ли в шутку, то ли по-настоящему разозлилась Тамара. — Вот и вали к своей невесте, пока ее Астахов не оприходовал.
