Антон медленно наклонился над ее лицом. До губ принцессы осталось совсем немного.
Но тут уста сахарные приоткрылись и произнесли. Медленно, громко, отчетливо:
— Даже и не думай!
И Антон понуро поплелся обратно на раскладушку. По пути он завалил станок с новым холстом, табуретку, два стула и футляр с саксофоном.
Заснул Антон только под утро. Но зато уж сном совершенно мертвым.
По крайней мере, когда Света начала его расталкивать, он по-детски сморщился и начал отбиваться от нее подушкой.
— Прекрати, хулиган! Вставай! Во сколько тебе на работу?
— На какую работу? — Антон с трудом открыл глаза. — Я никуда не пойду.
— И зря. Вот мой отец никогда не предлагал мне работу. А если бы он это сделал, я бы, наверно, очень расстаралась. И очень обрадовалась…
— Ты думаешь, быть заправщиком это предел моих мечтаний?
— Я этого не говорила. Но любая карьера начинается с первой ступеньки.
— А что же в таком случае высшая ступенька? — Антон окончательно проснулся. — Наверно, это когда тебя признают лучшим в мире заправщиком и вручают почетную грамоту, которую можно повесить на стенке и показывать внукам и правнукам?
— Ну вот, ты сказал такую длинную фразу. И это именно то, чего я хотела!
— Почему? — удивился Антон.
— Потому что это значит, что ты окончательно проснулся. И можешь идти на работу. Кофе будешь?
— Буду, — буркнул Антон.
Надо же, даже в такой мелочи девчонка его переиграла.
А может быть, именно это ему в ней и нравилось?..
* * *
Максиму этой ночью тоже плохо спалось. Все обдумывал, как бежать из города. И главное, куда. Сны снились редкой красоты — с видами далеких стран. Что-то среднее между Жюлем Верном, Индианой Джонсом и "В поисках Немо".
Встал, как из пушки разбуженный, в шесть утра.
И понял две важные вещи. Во-первых, заснуть уже не получится. А во-вторых, нужно идти к Палычу в котельную. Впрочем, второе неотвратимо вытекало из первого.
Стучался робко. Палыч, конечно, встает рано. Ну а вдруг именно в это утро он еще спит, Но Палыч не спал:
— О! Максимка! Привет, проходи, садись за стол. Я сейчас, быстренько…
Не могу оторваться. Полстранички осталось — "Хитопадешу", блин, дочитываю.
Палыч уставился в книжку со своей знаменитой интеллигентской полочки.
Максим разглядел по обложке, что это что-то индийское.
Палыч с чувством произнес последние строчки:
— "Да будет так, — сказал Вишнушарма. — И да будет с вами всегда мир и счастье", — громко закрыл книгу. — Ну как, Максим, "будет с вами всегда мир и счастье"? Или нет?
