«Утром 22 октября я получил приказ выехать в Ульяновск, – вспоминает инструментальщик автозавода им. И.А. Лихачева Г.И. Зезюлев. – Наспех собрался, оставив в Москве жену и детей, и через 4 часа был на Курском вокзале. Наш эшелон и ряд других были составлены из вагонов пригородной электрической железной дороги. Эти вагоны также перегонялись на восток. И вот потянулись томительные дни и ночи бесконечной поездки в далекий край… Медленно шли эшелон за эшелоном в пределах видимости, останавливались подолгу и внезапно снова двигались. Полыхали на горизонте кровавые зарницы недалекого фронта, иногда доносился гул как будто далекого грома. Проезжали мимо безлюдных станций: ни подвижного состава, ни пассажиров, ни обслуживающего персонала, кроме одного-двух железнодорожников с усталыми тревожными лицами. Неспокойно было в эту пору, постоянно опасались налетов вражеской авиации на бесконечные эшелоны, переполненные людьми, здоровыми и больными, молодыми и старыми…
Прошло несколько суток, фронт стал отдаляться, исчезли кровавые зарницы и отдаленный орудийный грохот. В эшелоне складывался своеобразный быт, жизнь требовала своего. На остановках начинались поиски воды, дров, разводились костры, варили картошку. Но раздавался гудок паровоза, и люди мчались к вагонам, захватив недоваренную пищу и чайники с водой. Иногда воды не было, тогда женщины выпрашивали у машиниста хотя бы немножко воды из тендера, а так как нуждающихся было много, то не всегда их просьбы удовлетворялись.
Особенно трудно было больным и старикам, а также многодетным семьям в этом восемнадцатидневном пути в холодных, неприспособленных вагонах «электрички».
Наступила ранняя зима, начало подмораживать, выпал снег, а эшелоны все еще двигались к Ульяновску. Ни радио, ни газет, какая-то оторванность от всего мира. Тревога за покинутую Москву, за оставшихся близких родных. Великий праздник 7 ноября встретили в пути. За окнами проплывали новые, не подмосковные пейзажи, приближался Ульяновск… 9 ноября 1941 г. поезд прибыл в Ульяновск, и сразу же возник вопрос о жилье… Спустя 2-3 часа прибыли грузовики и начали развозить людей по ближним деревням и селам».[32]
Многие поезда с эвакуированными продвигались медленно, подолгу и часто застревали в пути на станциях. В связи с этим ГКО принял 18 ноября 1941 г. постановление, обязывавшее НКПС и Совет по эвакуации принять срочные меры для ускорения доставки к месту назначения эвакуированных рабочих, служащих и колхозников. Поезда с людьми отправляли со станций в первую очередь, вслед за воинскими эшелонами, с суточной скоростью не менее 500-600 км.
