Один среди волн. Робинзонада: прошлое и настоящее | страница 6
Конечно, для мореплавателя потеря практически всего запаса пресной воды сродни катастрофе. До ближней земли – Маркизских островов – было что-то около тысячи миль. Конечно, можно было попытаться доплыть до островов, но, разумеется, не было никакой гарантии, что он сможет подойти к ним и не разобьется на многочисленных рифах. Кроме того, пришлось бы из-за этого крюка отказаться от главной цели – достижения островов Самоа. И Уиллис рискнул возобновить старую привычку: употребление морской воды. К счастью, примерно в семидесяти милях от Маркизского архипелага его застал обильный тропический ливень, во время которого удалось запастись пресной водой.
Еще одна драматическая ситуация произошла, когда мореплаватель оказался в воде. «Однажды я забросил леску. Приманкой служила летучая рыбка, упавшая ночью на палубу. Вокруг плота резвились корифены, одну из них я и хотел заполучить. Вскоре леска натянулась. Вытаскивая ее, я уже знал, что поймал не корифену – зацепленная крючком, она несется пулей, – а акулу. Я вытащил ее на скользкие, обросшие мхом бревна. Она лежала на спине с широко раскрытой пастью, в которой сверкали два ряда зубов. Я вставил в пасть острогу, чтобы извлечь крючок, и начал выдирать его оттуда. Наконец мне удалось его высвободить. В тот же миг хищница, лежавшая почти без движения, ожила и сильным ударом хвоста выбила острогу у меня из рук. Я потерял равновесие и через голову акулы шлепнулся в воду. Обезумев от страха, я быстро перевернулся, чтобы ухватиться за край плота, но он уже покачивался за пределами досягаемости. Тут меня что-то потянуло… Когда я падал, крючок, извлеченный из пасти акулы, зацепился за рукав свитера. Я схватился за леску и начал подтягиваться к плоту, медленно, осторожно – леска была старая, во многих местах она была еле живая… Подтягиваться и плыть мешала поврежденная артерия на левой руке: я порезался о челюсть акулы, за которую в поисках опоры схватился при падении. Благополучно выбравшись на плот, я наложил жгут на рану… Сто дней спустя, когда я высадился на берег, рана еще не затянулась»…
Однако на этом неприятности не закончились. Уиллис серьезно заболел: «Целые сутки я, подавленный, несчастный, валялся на палубе, корчась от боли и то прижимаясь искаженным от мук лицом к бамбуковой палубе, то переворачиваясь на спину. Мне даже хотелось умереть. Я подполз к рации, хотя прекрасно знал, что она не работает, и попытался включить ее в нелепой надежде, что проходящее судно примет мои сигналы. Глаза мои отыскали над дверью каюты острые, как бритва, ножи для разделки рыбы. Вонзить бы один из них в низ живота, откуда по телу растекается боль, и прекратить нестерпимые судороги! Я нацарапал на обрывке бумаги прощальную записку Тэдди. Много часов пролежал я потом без сознания на палубе…»