— Получается, когда вы в человеческом обличье вы не можете пользоваться магией? — Асакуро явно не впечатлился произошедшим, чем вызвал во мне гнев. От же бесчувственный!
— Если бы я не могла пользоваться магией, балбес, то как бы лечила? До первого оборота вы тоже — обычные люди.
— Простите, госпожа Софи.
— Как жаль, что синих волков больше не будет, — прошептала Элайза.
И ей очень повезло, что она сидела далеко от меня. Потому что я бы точно отвесила ей подзатыльника! Спрашивается, зачем сыпать на раны соль? Словно матушке и так легко дался ее рассказ!
— Вот для того, чтобы потом не жалеть, Элайза, нужно не перечить инстинкту.
В костре потрескивали дрова, изредка нарушая образовавшуюся тишину.
Мне было над чем подумать. Я расстраивалась, что мое детство не было пропитано любовью и нежностью, а у Софи, на ее же глазах отняли всех, кого она любила. И ее бы убили, если бы вожак не почувствовал в ней пару. Убили бы, сначала заставив родить. Теперь я это отчетливо поняла. Матушка многое не стала рассказывать, видимо, пощадила наши чувства, не дав окунуться в тот ужас, который пережила. И, откровенно говоря, я не знаю, хорошо это или плохо. Может, узнай я больше, смогла бы стать для нее еще ближе? Но с одним я соглашусь полностью, подобные истории не для ушей всей команды. Это слишком личное, болезненное.
Пока я размышляла Элайза тихо переговаривалась с Асакуро, Пени что-то спрашивала у матушки. Но их слова не откладывались в моей голове. Они звучали словно издалека, не мешая мне тонуть в догадках и печали.
Я не сразу заметила движение впереди. А когда поняла, что наш покой нарушили, завизжала, громко, с короткими передышками.
— Хейли! Спокойно, это всего лишь лилар, он тоже хочет каши.
— Папа! — я все еще не могла успокоиться. Сердце набатом стучало в груди, эхом отдаваясь в виски.
Богиня, что за мерзкое создание!
— Попрошайка!
Страшная зубастая бабочка, впервые представшая передо мной в вольере номер пять, в виде огромного слизняка или гусеницы, сейчас зависла прямо перед моим лицом, и умильно строила глазки, выпрашивая порцию каши. И все бы ничего, но глаза у этой твари большие, стеклянные с тремя точками вместо зрачков. А рот! Зубастый округлый…и как папе могло понравится это чудовище?
— И-и-и а-аши, — пропищал лилар и сморгнул.
— И-и, — передразнила его и передала папе свою тарелку, пусть сам его кормит, только подальше от меня.
— Уии!
— Нахал, ты должен был просить у своего Стража! — фыркнула я, когда отец отозвал свою зубастую бабочку.
