Хотя о магии сейчас точно лучше не думать.
Погрузившись в работу, я сама не заметила, как пролетело время до обеда. Мужчины снова усадили меня с собой за стол, как я ни пыталась этого избежать и сбежать на улицу, в небольшую хлебопекарную лавочку неподалеку, где можно было купить пирожков.
— Зачем покупать пирожки, когда пирожки уже есть? — задал резонный вопрос Ричард.
— Потому что мне стыдно. Я второй день подряд вас объедаю…
Джон хохотнул, но Ричард посмотрел на него так, что он плотно сжал губы и сделал вид, что оценивает доработки в своей части эскиза и за что браться в первую очередь.
— Вообще-то, чтобы нас объесть, тебе придется сильно потрудиться, — сурово произнес мужчина. — И если я еще раз услышу что-то подобное, серьезно обижусь. Понятно?
Он так строго на меня посмотрел, что мне мигом расхотелось спорить. Ладно, сегодня приготовлю что-нибудь, а завтра им принесу. Успокоив себя этой мыслью, села за обед: помимо пирожков в меню было жаркое и суп. Супа вкуснее я вообще не ела, он был густой, совсем не наваристый, зато с овсянкой. А вот Джон трудов жены не оценил:
— Вечно выдумывает что-нибудь… начитается всяких рецептов в этих модных журналах, — пробурчал он. — Или от подружек притащит…
— А по-моему, очень вкусно, — заметила я.
— По-твоему, — буркнул он. — А мясо где? Мяса здесь нет!
— Не в мясе же дело, — заметила я, — а во вкусе.
— С такого вкуса я через пару дней ноги протяну…
— Ну, тебе это точно не грозит, — расхохотался Ричард. — У тебя запас на три года вперед.
— Кто бы говорил!
— А вот Шарлотту точно надо кормить. Как ее только ветром не сдувает?
— У меня каблуки тяжелые.
В таких дружеских перепалках и подтруниваниях мы продолжали обедать, а потом и работать. Разумеется, когда мистер Стейдж был с нами, вели себя гораздо более серьезно и официально, но даже его появление не привносило неловкости. Высокий, полноватый, с первой сединой в волосах и светло-голубыми, слегка навыкате, глазами, он сразу производил впечатлении человека добродушного. Хотя и строгого, когда дело касалось работы, но если у Вудвордов я постоянно оглядывалась, как бы не сказать что-то не то, здесь такого напряжения не возникало.
Я чувствовала себя спокойной, а еще… счастливой.
По-настоящему счастливой, потому что создавала декорации к спектаклю.
К спектаклю, который увидит множество людей, и пусть работа над декорациями остается в тени, это ощущение причастности к чему-то волшебному заставляло сердце петь.
